Синяя тетрадь

10.

Мне исполнилось шестнадцать.
Я училась целоваться.
Я, казалось, все могла.
Вышла смерть из-за угла.

Помню йода запах едкий,
Шприц, клеенку на кушетке.
Задержи дыханье… Ба,
Вот она вошла, судьба –

Медленно, легко, без стука,
Просто болью, в грудь и в руку, -
Губы сохнут на ветру.
Кто сказал, что я умру ?

Боже, боже, не вчера ли
Как мы заболеть мечтали,
Чтобы утром не решать
Геометрию опять !

Как мы ели снег веселый
В тихом сквере – там, за школой,
Чтоб миндалины скорей
Стали ярче и красней!

В коридор больничный, звонкий
Я вошла смешным ребенком,
Вышла… не видать во мгле.
Но боюсь, что на земле
Стало больше в ту минуту
Взрослых женщин, в снег обутых.

Врач меня повсюду трогал.
Хватит, хватит ради Бога !
Мял ручищей так и сяк.
До сих пор горит синяк.

…Дальше все неинтересно.
После теста я воскресла.
Смерть поджала рот сухой
И ушла в тупик глухой.

Закружилась голова.
Кто шепнул, что я жива ?

И с тех пор зарю любую
Я встречаю -  « Аллилуйя ! »
Я уверена – прости,
Можно все перенести,

Ностальгию, страсть, разлуку,
Бедность и любую муку
Совести, и ужас дня
Где разлюбишь ты меня,

Все – легко, все переносно !
Дайте зиму мне и весны,
Дайте мне чуть-чуть ума –
Остальное я сама.

Только не людское горе
Там, на бланке, в коридоре,
Только не халат врача,
Ангела и палача,

Шепчущего поутру
Что я вовсе не умру.

 


                11.

В глаза ударит варежкой темнота.
Потом троллейбус ты увидишь с моста.
Простоволосый город, хмурый с утра.
  И рельсы спутаны.
Вокзал.
Пора.


Я пью твой воздух, сладкую твою хмарь,
Ту взвесь сирени, газа, смолы, дерьма,
Ту смесь ! Моя свобода, моя тюрьма,
Моя Москва,
лишающая ума
В  июньский вечер.

Клетчатый твой пиджак
На спинке стула,   ульем гудит кабак
И я хочу обнять тебя просто так.

И просто так заплакать. Антракт.

Я мокла в ее дожде с головы до пят.
Меня топили – так, как топят котят, –
Ее архангелы:  в улицах, площадях,
В Больших и Малых, в кольцах и тупиках.

Я утонула в ней, я очнулась в ней
Русалкой, как писал один чародей.
В ее  прудах рвала одолень- траву.
Ее черемуху замечала во рву.

В овраге, на изломе апреля, да.

И штамп ее сиреневый навсегда
Отметил год и месяц, страну и ночь,
Когда ты родилась, дочь.




 
12.

Не помню дня, когда впервые
Я поняла, что есть другие.
Что иногда – какой был шок ! –

Попытки этой толстой дуры,
Посредственной литературы
Надеть хрустальный башмачок
Бывают донельзя удачны !

И вот уж сделан снимок смачный
И автор объясняет дар,
Который вызвал гонорар.

И я, в горсти сжимая десять
Других имен, не смела взвесить
Даже примерно их талант

На этих  абсолютно точных
Весах истории бессрочной –
Там каждый был, как бриллиант,

И каждый, каждый жил иначе!
Без интервью, без передачи
Вечерней о своей судьбе,

Без крупной премии под осень,
Без предложений : « Очень просим… »
Вы представляете себе ?..


О да, конечно,  есть титаны –
Малюют,  пишут, пьют стаканом
Хороший джин за свой успех,

Звонят и просят, рвут и клеят, -
Что есть, то есть! Но мне милее…
Да нет, мне просто жальче тех,

Кто растворился так бесследно,
В столе оставив свой победный,
Свой остепительный шедевр.

А знать о том никто не знает,
И пыль музея золотая
Ложится не на эту стаю
Тетрадей,  а на битый севр.



13.
Цветок в ладонях ветра – крокус.
Послушай-ка, я знаю фокус.
И я сейчас дерзну – прости ! -
Тебя в меня перевести.
 
Мне Бог позволил скипетр мира
Держать в руках. Я говорила
На лучших языках земли !
О, если бы перевели

Мое вчера, мое сегодня,
Мой ямб в шампанском новогоднем
На эти языки потом !
Послушай-ка, мы не умрем.

Жизнь – это перевод подстрочный
Другого текста, если хочешь -
Божественного языка.
Пока  пишу, дышу, пока

Кормлю ребенка, вижу птицу,
Целую, верю, жду, дрожу –
Смотри, страницу за страницей
Я дивный текст перевожу.

Еще я знаю, так бывает,
Что временами совпадает
Строка небесная с земной.
Послушай, так сейчас со мной.

Чтобы понять тебя, мне надо
Весь плагиат и  ляпсус ада
Забыть, захлопнуть словари
И увидать, что рай внутри
Сияет,  словно лист тетради –

Нетронутой, открытой ради
Тебя !  Смотри-ка, я смогла.
Я нас в одно перевела.