Время. Тема с вариациями. Из сборника Мера

      

              ВРЕМЯ

        Время каждому хребет
        Лапой тяжкой переломит;
        Видишь: раковины след –
        В пыльном сне каменоломен?

        Видишь: как колючих трав
        Отпечаток – трезв на коже –
        Сохранил нам динозавр,
        Ожирев на юрском ложе?

        Копошась в утробе дней,
        Жаждет сонная амеба
        Человеческих страстей
        И деленья – чаще чтобы!

        Но у стрелок шаг упруг,
        И туга в часах пружина,
        Выстригая суток круг:
        Тает времени овчина.

        Лишь по краю – неспроста,
        Где еще кудрявы прядки,
        В первозданном беспорядке –
        Шкура времени густа!

         1979






            ВАРИАЦИИ
               
      Время каждому хребет
      Лапой тяжкой переломит –
      Видишь: раковины след
      Спит в пыли каменоломен.
      Видишь: как иссохших трав
      Оттиск, – ржавчиною сгложен, –
      Охраняет динозавр –
      Весь по косточкам разложен.
      Спит земля, растратив пыл, –
      Никого давно не жаль ей:
      Вот он – пращур твой – застыл
      Аммонитовой спиралью!

      В известковых спит пластах
      Тяжесть эпоса земного:
      Тяжко дышит на устах –
      Запечатанное слово.
      Точно вечности гроссбух, –
      Помянник эпох забытых, –
      Всё не выговорит вслух
      Имена своих убитых.
      И пуста тоска и боль
      Выползших на суд, на сушу,
      Слезы слизывать, как соль,
      Осоляя ими душу.

      Но и так: взахлеб, навзрыд –
      В жажде быть и воплотиться! –
      Что за смысл могучий скрыт
      За последнею страницей?
      Иль предсмертный твари писк –
      Гласа истины дороже?
      И творенья чудный риск –
      Слишком стал неосторожен?
      И полет теперь не в счет –
      Горних ангелов пречистых,
      Если вечности отчет
      Весь до дыр давно пролистан?

      Но и так – еще впотьмах –
      Ищет тварь свое начало:
      Или только жалкий прах –
      Всё, что билось и кричало?
      Всё, что только миг назад
      Здесь росло, цвело и зрело –
      Чтоб, земной стряхнув наряд,
      Отлететь душой от тела?

      ...Пусть хоть так, но час иной
      Копят, копят понемногу
      На пробежке круговой
      Дни с размеренностью строгой.
      И пока, тоскуя, спит
      Мир безгласный, в поднебесье –
      Слышишь? – маятник скрипит,
      Мира меря равновесье.
      Чую – есть и часовщик
      Где-то тут неподалеку –
      Всей вселенной весовщик,
      Рассчитавший точно к сроку
      Мерный маятника всплеск
      Сквозь лазурные прорывы,
      На осях звенящий лес
      Тех зубчаток златокрылых, –
      Этот скрип, и бег, и ход,
      И завод на время оно –
      Голубой небесный лед
      Льется в чашечки для звона!

      Только звон их с высоты –
      Всё слабей в столбах воздушных:
      Будто шубою укрыт
      С головою – мир уснувший.
      Словно шерстью наросло
      На пластах вселенских время;
      Но исчислено число
      Прорастающих мгновений.
      И у стрелок шаг упруг,
      И туга в часах пружина,
      Выстригая суток круг, –
      Тает времени овчина.
      Лишь по краю – неспроста,
      Где еще кудрявы прядки,
      В первозданном беспорядке –
      Шкура времени густа.
      Лишь по краю, вровень с ним,
      Как и встарь – безмолвны бездны,
      И до времени храним
      Чудный звук вселенной звездной;
    
      Но дрожат ее уста...
      И перо торопит руку,
      Процарапываясь к звуку –
      В дебрях писчего листа!

      1988