Триады

Если считать поэзию трансмутацией идеи в чувство, просыпаешься утром в вагоне – сланец, закрытые переходы, открываешь книгу – любимое место пусто, осень бьет ключом по затылку, глоток свободы. Вот Анна Каренина пропустила свой литерный поезд, пошла за двойным эспрессо, посидела за барной стойкой – хоть не выходи из дома, не зная того, что в десятой главе по ней заказали мессу парижские гастрономы из сноски второго тома. Вот Анна Каренина вышли из прачечной с фландрскими кружевами, сама себе горничной и сиделкою (тайные ипостаси). За десять лет до пришествия Фрейда о чем говорить мне с вами в перерывах между игрою в фанты у старшей подруги Таси. Мы уедем на лето в Крым, рассаду взрастим в гимназическом Междуречье, мы здесь ничего не хотим – лососину старьевщиков, мебель второго сорта, подарите нам что-нибудь гордое человечье – оплывают подсвечники скопом, кипит реторта. Зачем я явилась сюда воплощеньем твоих неврозов, тебе бы мое здоровье, недеепричастная кровь твоя через края перелилась. Подарите нам что-нибудь заячье, нет, коровье. Молилась ты на ночь? На этот подвох, как всегда, купилась. Если считать поэзию трансмутацией идеи в почерк, моя идеальная деконструкция, как всегда, провалилась. Я пишу тебе письма счастья, но это всего лишь прочерк. Молилась ты на ночь? Скорее всего, молилась.