Попугай

На залитой пчелиным мёдом, солнечной опушке,
Там где в болотце квакают зелёные лягушки,
Бог знает где, в лесу стояла ель.
От всех в дали витала трель
Весёлых птиц. Рассвет проснулся,
Он самый первый улыбнулся
Зоре, что поднималась за лучом
От солнца. Нимбом окружён,
На небо выкатили свет.
В густое одеяло ночи снизошёл рассвет.

Какая благодать – весенняя пора.
И вот средь неги с самого утра,
По матери, в поту холодном,
Недавно, ставший удивительно свободным,
С достойным видом гадил изо рта,
Быть может, это главная черта
Заморского, раскрашенного попки.
Он твёрдым клювом разогнул решётки
И ускользнул в спокойный лес.
Дрожал, ну, а как только скинули навес
Тугой и страшной тьмы, заголосил проблему,
Чью непонятно. Но, услышав тему
Бездельники лесные поспешали,
Средь серости зелёной увидали
Напыщенного, иностранного посла,
Правда, никто не знал, с какого он двора,
Но, тем не менее, речам вкушали,
Ещё бы, попугай, все это имя знали,
Хотя в лесу его не один особь не видал,
И тут такой подарок выпадал.

– Я не пойму, что за приём? –
Диковинка орала возмущенно.
– Ну, что вы смотрите, так удивлённо?
Подумать можно – к неучам попал?
Придётся закатить скандал
На уровне царя зверей.
Зовите его суда скорей!
Уж у меня найдётся, что сказать.
Никто не предложил кровать
И ужин этой ночью мне.
Пришлось опочивать в сырой траве,
В росе, несолоно хлебавши.
Я весь разбитый и уставший,
А вы стоите истуканом.
О Боже! Посмотрите – бобр пьяный!
Ты глянь, как морду повело.
А белка, белка! Дом – дупло
Лет сто уже не подметала,
Холодной ночью из него воняло.
Мне, как возвышенной персоне,
Положен люкс без лишних слов.
Так  дуло ночью из кустов,
Никто не удосужился подать обычный ужин.
Где душ шарко? Мне срочно нужен
Массаж, бутылочка вина.
И почему молчит струна
Сверчка – известного маэстро?
Охрана где? Признаюсь честно –
Не ожидал подобной встречи.
Зовите доктора, пусть лечит
Разболтанные ночью нервы.
Сороки, Господи прости, шальные стервы
Неверно информацию несут
По лесу. Как папарацци подают
О царственной особе тему?
Я лбом стучусь в большую стену,
Но, к сожалению, меня не слышат.
Пошли все прочь! Отвратно дышат
Пол сотни глоток мне в лицо.
Во тьме потеряно кольцо,
Что много лет мне пальцы греет.
Да хоть один из вас умеет
Доставить радость, выгнать скуку?
Ну, что вы медлите, подайте руку!
Устал! А где скажите лимузин?
И почему я до сих пор один?
Где спутница для отдыха и страсти?
Надеюсь, что закончились мои напасти.
И так, куда прикажите идти?
Кто пожелает мне счастливого пути?

– За что ты так ругаешь нас, неведомый посол? –
Протискиваясь сквозь толпу, медведь ответил.
– Надеюсь, сон твой будет светел,
Но, ради Бога расскажи, за чем пришёл?
Я дом тебе уже нашёл,
Припасами по братски поделился,
Не хочется, чтобы несчастный злился.
В гостях почувствуй отчий дом
И счастлив будь в нём день за днём,
Но объясни нам – глупым, милый,
Какой неведомой и не понятной силой
Тебя несёт в спокойный лес?
Ты будто разъярённый бес,
Свалился к нам на голову из ниоткуда.
Боюсь, не вылились бы худо
Безбожные и злые речи.
Остынь. Ты жарче русской печи,
И поскромнее будь, родной.
Мы будем вежливы с тобой. –

Но, попугай не унимался,
И непристойно, матерно ругался.
Простили звери, он же гость,
Хотя достал всех, словно в горле кость.

И так, заморский странник поселился у медведя.
Топтыгин и мечтать не мог о эдаком соседе,
И приходилось красноречие терпеть,
Хотя от злости так хотелось зареветь.
Медведь сносил всё с чувством такта,
Мохнатая башка кипела от чужого мата.
И вот, в один из вечеров,
В свой адрес, получив немало бранных слов,
Не выдержал хозяин и взорвался,
На кулаках всё выяснить собрался,
Да в гневе силушку не рассчитал,
К стене зануду пригвоздил, и тот упал.
Ну, сколько можно было гадкого терпеть,
Ведь он не заяц, он медведь.

Никто не плакал о заморском госте,
А за столом нередко поднимали тосты,
Совсем не о раскрашенном после,
Приветствовались шутки об осле,
Что как всегда в салате спал.
Один медведь в углу страдал,
Коря себя за подлое убийство попугая,
Тихонько выл под стол, рыдая.