Мой Дед

Мой самый лучший друг на целом свете -
Мой дед, которого, конечно, нет.
Но образ деда и поныне светел,
Как солнышко он излучает свет.

Ирония жила в нем и играла,
Глаза лукавили и сыпали искрой.
Забот в хозяйстве у него не мало,
А он — играл, и жизнь была — игрой.

Вставал к пяти, ложился очень поздно,
Весь день в трудах: не злился, не ворчал.
Но все дела простые и серьезные
Встречал с улыбкой и с улыбкой исполнял.

На книжной полке толстые три книжки,
И все — со смыслом, все — не просто так.
Ну, где же было мне понять, мальчишке:
Текст без картинок — это же пустяк.

          Книжка первая.

Читал про птицеводство непременно,
Другие в сторону отодвигал труды.
Я как сегодня вижу, как степенно
Шагали гуси в сторону воды.

Конечно впереди гусак серьезный,
За ним гусыни четко держат строй,
Потом гусята несколько разрозненно:
Порядок правильный - но каждый сам собой.

Откормленные, белые, вальяжные,
Идут, себя с достоинством несут.
Гогочут тихо, видно речи важные
Промеж себя неспешные ведут.

А вечерком, когда в природе нега
Нас призывала от трудов к отдохновенью
Он звал их: «Тега-тега, тега-тега», -
И слышали они на удивленье.

Расправив крылья, словно бы для взлета
Они бежали к деду всей гурьбой,
А он их ждал - в глазах мелькало что-то -
С улыбкой говорил: «Пошли домой».

Потом, чуть позже я не мог понять
Зачем та книжка нравилась, про Нильса,
Которому пришлось с гусями полетать.
Теперь же понял и не удивился.

        Книжка вторая.

Вторая книга – то Мичурина наследство,
И тоже вся до самых дыр зачитана.
В ней кроме дел еще от скуки средство:
Она на вдохновение рассчитана.

Дед сад разбил большой - гектара в полтора,
И было все посажено его руками.
В нем пропадал он с самого утра
С секатором и вилами, лопатой и граблями.

А в сентябре он в школу шел не торопясь
И помощи просил в уборке урожая.
Все, что собрали школьники ни капли не таясь
Несли к себе домой – вот радость-то большая.

Наверно потому к любой травинке
Сейчас я отношусь с любовью и заботой.
Сидит во мне от деда некая грустинка:
Сорвать цветок, бывает, мне мешает что-то.

           Книжка третья.

Некрасов: томик стар,  затерт, потрепан -
Прочитан, перелистан много раз,
Зачитан так, что нужно бы заштопать -
И этот томик у меня сейчас.

Здесь Деда вся душа предельно русская.
Он вслух, бывало, для меня читал
И говорил: «Здесь музыки искусство,
И смысл глубинный», - так он объяснял.

Я жил, не принимая это все всерьез,
И были эти мысли для меня глухи.
Пришла пора, заметно я подрос
И вдруг, внезапно полюбил стихи.
              ***
Вот так и жил, а ведь еще портняжил -
Он был один на все село портной
И редкого соседа не уважил:
Не сшил костюм, а может и второй.

Еще он каждый день имел привычку:
Обедал рано, после – отдыхал,
А позже – легкий ужин-невеличка,
Потом же – обязательно гулял.

Пускай метель, пускай стеною ливень:
Он шел на улицу и целых два часа
Гулял. Я помню, мы вдвоем бродили
Все по лугам, где крупная роса.
             ***
Он много говорил о жизни прожитОй
На нашей горестной и радостной планете…
Мой Дед, в какой же ты дали, в какой -
Мой самый лучший друг на целом свете?