Русь Кабацкая, Живая. 1986

               
                (посв. А.Гончарову (Ветрову), только что
                вышедшему из Зоны. Написано в пригородном
                поезде, когда мы сели в разных направлениях)

...Я стою в этой тесной толпе,
за стихом мне сейчас бы корпеть,
но за кислого пива банкой
насмерть русский стоит у прилавка.

В этой давке за так не пролезть,
пропотею за совесть и честь;
равный здесь, среди этого сброда,-
мне с поэтом выпить охота.

Ах, писак сейчас - где ни плюнь,
урожайный и жаркий июль;
на земле всякой ягоды прорва,
фронт на небе облачный прорван.

И такая повсюду жара,
что хоть голый ходи без Пера;
за углом - там увидите кур вы,
здесь - все есть и женщины-курвы.

Не малина, а всё же, похоже
будь червяк я - меня уничтожат;
но я верю: за низость и ложь
нож заточен на всякую вошь.

Ведь недаром поэты влекомы
к кабакам как причалам знакомым.
Плыл по этому курсу Рубцов
из детдома - к могилам отцов.

Тут тот берег, что ныне весенний:
не Высоцкий в Ваганьковской сени,-
тут меж нами сказавший сквозь грусть:
"Я нескоро, нескоро вернусь!"..

Пить с поэтами вышел запрет;
как поэт, я иду - где поэт,
где собралась народа туча,-
слух пройдёт по Руси могучей,

за моей пронесётся спиной,
и от кружки до кружки пивной:
что беременна Русь кострами,
что Ветров - не за горами...



(27.07. 1986. Про костры - сбылось,
 про Ветрова, кажется - нет...)