Да, здравствует Пушкин. Поэт и современность

Сегодня никто не сможет, да и не о ком сказать, как Одоевский о Пушкине:
«Солнце нашей поэзии закатилось!»
Видимо, поэтому  вся Россия  любит его. Почти забыты стихи, вчера гремевших, Симонова и Твардовского. Имена поэтов поливаются грязью, неизвестно кем, и откуда выкопанных, или выдуманных сплетен.  Читаешь и  невольно вспоминаешь «самооплёвников» Достоевского. Их хлебом не корми, но дай плюнуть на своего, унизить русского и Россию. Если их число будет  продолжать множиться, то скоро доберутся они и до Пушкина. Думаю, что тогда защитников у Александра Сергеевича будет мало. Оплёвыватели всегда дружнее, наглее, крикливее и бессовестнее. Они не останавливаются перед клеветой и ложью. У них в обиходе нет понятия честь.
Толпа доверчива, пуглива, поэтому или молчит, или поддерживает агрессора. Срабатывает  инстинкт самосохранения сильно развитый в «серых мышках».
Буду я, как всегда, не с толпой.
У толпы извращённые вкусы,
Понял это мальчишкой безусым,
Также думаю, нынче, седой.

Сегодня Пушкин надёжный защитник тылов русской поэзии. Но мощная атака на него уже началась. В школе отменяется литература. Вместо кзаменов  угадайка – ЕГЭ. Внушается мысль, что в поэзии главное нестандартная рифма, и недосказанность т.е. читателю необязательно понимать мысли автора, а автору их высказывать. Достаточно жвачки – полуфабриката, остальное читатель пусть додумывает. В живописи это чёрный квадрат Малевича. Фантазируй досыта. Я думаю, что белый квадрат – чистый холст, для этой цели подходит ещё больше. Главное и трудиться почти не нужно: повесил под холстом  табличку с названием, остальное дело зрителя. В живописи у нас Пушкина не нашлось.
Слава, Богу, он есть в литературе. Неподражаемый, ослепляющий яркостью и точностью мысли, неожиданностью слова.  Подчёркиваю не рифмы, а слова.
Чтобы было ясно всем, приведу в пример послание к декабристам:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,

Вот оно неожиданное! Терпенье какое оно может быть долгое, дрожащее, кланяющееся, унижающееся. У Пушкина ГОРДОЕ. Это слово сразу изменило взгляд на положение друзей в Сибири. Это не забитые, несчастные, а гордые люди. Прячьте платочек, слёз не будет.

Не пропадёт ваш (ждёте тяжкий) СКОРБНЫЙ труд
И дум ВЫСОКОЕ стремленье.
Никаких соплей,  светлые, радостные ноты.
Несчастью ВЕРНАЯ сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит Бодрость и веселье.
Придёт желанная пора.
Никаких громоздких метафор, намёков и недосказанностей. Мысль чиста, как родниковая вода, ритм бодрит, рифма не отвлекает внимание, не затуманивает сознание, слова высекают искры изумления от неожиданности их сочетаний, ощущение новизны, будто они только что придуманы.  Таков мой Пушкин.
Почему я заговорил об этом? Случайно увидел переводы французских стихов Пушкина на русский и вдруг понял, как не прост труд переводчика стихов. Подстрочник передаёт смысл, задача переводчика передать и смысл и ДУХ стихов. На мой взгляд, мною увиденные переводы, сохранили плоть подстрочника, но потеряли Дух Пушкина. Я никогда не занимался переводами. Решил попробовать.  Удалось ли судить читателям.  Чтобы читателю было проще войти в образ Пушкина,приведу отрывок из Пирующих студентов:
Скорее скатерть и бокал!
Сюда вино златое!
Шипи шампанское в стекле.
Под стол холодных мудрецов,
Мы полем овладеем;
Под стол учёных дураков!
Без них мы пить умеем.

Поэт веселится, стихи не труд – отдых, Пушкин жонглирует сверкающими словами, как шарами, читателя охватывает ощущение праздника, жизнь прекрасна. Так писал музыку пушкинский  Моцарт. Сальери эта лёгкость возмущала, он принимал её за легкомыслие, считал недостойной музыки, служения искусству, поэтому отказал Моцарту в праве на  жизнь.

Возможно, оплёвыватели так же завтра скажут и про Пушкина. Раз у них нет таланта писать так, значит нужно доказать, что так писать нельзя. Уже предлагаются новые стандарты, в них рифма, как кандалы, не даёт мысли взлететь, фраза громоздка и медлительна, как толстозадая баба.

Ниже подстрочники, следом переводы мои и Натальи Муромской, напечатанные в ЛГ №23.

Мой портрет. Подстрочник.

Вы просите у меня мой портрет,
Но написанный с натуры,
Мой милый, он быстро будет готов,
Хотя и в миниатюре.


Я молодой повеса,
Ещё на школьной скамье,
Не глуп, говорю не стесняясь,
И без жеманного кривлянья.

Никогда не было болтуна,
Ни доктора Сорбонны -
Надоедливее и крикливее,
Чем собственная моя особа.

Мой рост с ростом самых долговязых
Не может равняться,
У меня свежий цвет лица, русые волосы
И кудрявая голова.

Я люблю свет и его шум,
Уединение я ненавижу,
Мне претят ссоры и препирательства,
А отчасти и учение.

Спектакли, балы мне очень нравятся,
И если быть откровенным,
Я сказал бы, что я ещё люблю...
Если бы не был в Лицее.

По всему этому, мой милый друг,
Меня можно узнать.
Да, таким, как Бог меня создал,
Я и хочу всегда казаться.

Сущий бес в проказах.
Сущая обезьяна лицом,
Много, слишком много ветрености -
Да, таков Пушкин.

Мой портрет.  перевод Натальи Муромской

Ты хочешь видеть мой портрет,
Написанный с натуры.
Мой милый, отчего же нет.
Прими миниатюру.

На школьной я сижу скамье.
Я молодой повеса.
Неглуп сказать не стыдно мне,
Жеманству же - завеса.

Крикливей нету болтуна
И доктора Сорбонны
Несноснее, чем есть она,
Моя, мой друг, персона.

Я с долговязым не берусь
Сравниться ростом, право.
Я свеж лицом, власами рус,
М голова кудрява.

Люблю я свет и света шум.
К чертям уединенье.
А ссоры я не выношу,
Отчасти и ученье.

Театр и балы- страсть моя.
Ещё…но откровенно,
Коль не был бы в лицее я,
Сказал бы непременно.

Меня за тем, что я сказал,
Узнаешь, может статься,
Таким, как Бог меня создал,
Я и хочу казаться.

В проказах сущий бес всегда.
Мартышки лик не скрою.
Нет постоянства никогда.
Вот Пушкин. Вот какой он.

Мой портрет. Мой перевод.

Вы просите дать вам портрет,
написанный с натуры,
Спешу вручить, сомненья нет
Здесь я - в миниатюре.

Не глуп, кривляться не привык,
Не склонен к постоянству,
Повес любимый ученик,
Я весел без жеманства.

Назойлив, более болтлив,
Чем доктора Сорбонны –
Нет никого, кто так криклив,
Как я, неугомонный.

До долговязых не дорос,
О мне другая слава:
Он свеж лицом, русоволос
И голова кудрява.

Люблю дворцов весёлый шум,
Мой враг уединенье.
От ссор и споров я угрюм,
Порой и от  ученья.

Милы: спектаклей череда,
Балы, красавец пение.
Вне стен лицея, господа
Сказал бы откровеннее.

Скопировав оригинал,
Спешу, мой друг, признаться,
Таким, каким Творец создал
Я и хочу  казаться.

В проказах бес я, а  лицом
Похож на обезьяну.
Любуйтесь ветреным юнцом,
Он Пушкин без обману.

Куплеты подстрочник.

Когда поэт в восторге
Читает вам свою оду или поздравительные стихи,
Когда рассказчик тянет фразу,
Когда слушаешь попугая,
Не находя, чему посмеяться -
Засыпаешь, зеваешь в платок,
Ждёшь минуты, когда можно сказать:
"До приятного свидания".

Но наедине со своей красавицей
Или среди умных людей
Истинное счастие оживает,
Бываешь доволен, смеёшься, поёшь.
Длите ваши мирные бдения
И пойте на исходе вечера
Вашим друзьям, вашим бутылкам:
"До приятного свидания".

Друзья, жизнь мимолётна,
И всё уплывает вместе с временем,
Любовь тоже летун,
Птица нашей весны.
Слишком рано она исчезает, смеясь украдкой.
И навсегда - прощай, надежда,
Когда она упорхнёт, не скажешь более:
"До приятного свидания".

Время бежит, печальное и жестокое -
И рано или поздно, отправляешся на тот свет.
Иногда, это бывает не так уж редко -
Случай спасает нас от могилы,
Удаляются полчища страданий,
И чёрный ужасный скелет
Уходит стучаться в другие двери:
"До приятного свидания".

Но что? Я чувствую, что утомился,
Утомляя моих дорогих слушателей.
Хорошо, я спускаюсь с Парнаса,
Он создан не для певцов.
Меня вдохновляют куплеты,
Я властвую над припевом.
Довольно - прощай перо!
"До приятного свидания". 

Куплеты мой перевод.

Когда восторженный поэт
Стихами поздравляет,
Зеваешь, слушать мочи нет,
Он оду начинает.
Слова жуёт, как попугай,
Смеяться нет желания,
Закончит фразу, прерывай:
»До скорого свидания».

Я от красавиц ласки жду,
В часы уединения.
Беседу с мудрыми веду
С таким же наслаждением.
Смеюсь, шучу,  до ночи пью,
Прощаясь, в миг лобзания,
Бутылкам и друзьям пою:
«До скорого свидания»

Мгновений нам не удержать,
Друзья, жизнь мимолётна.
Любовь – крылата, не поймать,
Летает беззаботно.
Смеясь, к другому упорхнёт,
Обманет ожидания.
Успеешь, крикни: «Мой черёд!
До скорого свидания».

Жестоко время, жизнь быстра,
Спешишь, теряя силы.
Порой, случайность - медсестра,
Спасает от могилы.
Прогнав,  измучившие вас,
Душевные терзания.
Скелет  прошамкает: « Дам шанс.
До скорого свидания.»

Я чувствую, что утомлён,
И вас, друзья, измучил.
Куплет был мною окрылён,
А для  Парнаса скучен.
С горы спускаюсь, присмирев,
К певцам здесь нет внимания.
Прощай перо,  мне мил припев:
«До скорого  свидания».

Куплеты в переводе Якова Рабинера

Поэт ли в сладостном восторге
Читает оду, мадригал,
Рассказ ли усыпил вас долгий,
Дремоту ль попугай нагнал,
Смешил, смешил, да скушно было -
В платок зеваешь, вот  беда,
И ждёшь сказать: "Всё очень мило.
До новой встречи, господа!"

Но жизнь не в этом. То ли дело
Познать и сладость бытия:
Наедине с красивой девой
Иль в умном обществе, друзья.
Так длите дней очарованья
И пойте перед сном всегда
Друзьям, бутылкам: "До свиданья!
До новой встречи, господа!"

Всему свой срок. Не вечно длится
Ни юность, ни любовный пыл.
Любовь, как молодости птица,
Вспорхнёт, взлетит и - след простыл.
Смешны ей наши оправданья,
Надежды, сердца поздний жар.
Всё кончилось. И на прощанье
К чему твоё: "А ревуар"?

Года летят. Наступит время
И смерть визит свой нанесёт.
Да будем мы, друзья, меж теми,
Кто ей подпортит сей обход!
Отступит боль, пройдут страданья.
Глядишь - скелет ушёл стучать
В другие двери.
"До свиданья!",
Уже последнего, видать.

Но что? Я - утомлён и, верно,
Изрядно утомил и вас.
Пора и честь знать. Всё же скверно
Устроен для певцов Парнас.
Зато я здесь парил в куплетах,
Я вдохновенно жизнь им дал.
Прощай, перо! И вы, при этом.
"До новой встречи, господа!"

Куплеты  в переводе Натальи Муромской

Когда поэт, в восторге замирая,
Читает вам иль оду, иль стихи,
Когда речам внимаешь попугая,
Рассказчик фразу длит вам за грехи, -
Что же следует признать?
Вместо смеха сна желанье,
Ждёшь минуты, чтоб сказать:
«До приятного свиданья».

Когда с красавицей наедине
Иль с умниками время проведёшь.
Тогда, конечно, счастлив ты вполне,
Доволен всем, смеёшься и поёшь.
Наслаждайтесь страстью пылкой,
Вечеров очарованьем,
Чтоб друзьям сказать, бутылкам:
»До приятного свиданья».

Друзья мои, вся наша жизнь – мгновенье.
Со временем уходим, всё уйдёт.
Любовь, как мимолётное виденье,
Весенней пташкой мигом упорхнёт.
И тогда в печальной доле
Нет надежды, нет мечтанья.
Уж любви не скажешь боле:
«До приятного свиданья»

Бежит вперёд невозвратимо время,
И чей - нибудь уж близок смерти час,
Но иногда – бывает так со всеми –
Спасает случай от могилы нас.
Смерть тогда, в судьбу поверив,
Нас избавит от страданий.
Постучит в другие двери:
«До приятного свиданья»

Я утомился, оседлав Пегаса,
Вас утомил своим потоком слов.
Ну, что ж, друзья, спускаюсь я с Парнаса.
Парнас, наверное, не для певцов.
Всё ж куплет мой вдохновляй.
Мой припев. К нему вниманье.
Хватит мне – перо прощай!
«До приятного свиданья».

Вы видите разные переводчики, разные подходы. Что то удалось одному, что то другому. Не простой, но очень интересный труд. Нужно настроиться на вечную душу поэта, на её волну,  получить от неё сигналы, расшифровать  их. Предлагаю попробовать. Это интереснее и полезнее просмотра глупых сериалов.