Прощание зигфрида поэма рокада последняя глава

В белесой степи, где под снегом зимует полынь,
Где вьюга поет и в полях заливается звонко -
Пронзительный холод. И только в землянках теплынь,
Что греет и нежит, как будто улыбка ребенка.

Треншеи, траншеи... земля перекопана вся.
Но больше не роют, на этом поставлена точка.
...Сугроб. И торчит из него, будто небу грозя,
Рука мертвеца с перепутанной пачкой листочков...

Обрывки письма. Что в последние миги писал
Забытый сегодня воинственный маленький Зигфрид?
Что в этих листках? Торжество? Ожиданье конца -
В изломанных строках, чья каждая буква, как выкрик?

..."Прости меня Марта, что это письмо не дойдет,
Что я не увижу цветущие яблони сада,
Что я не застану над крышей стрижиный полет.
Зачем я пишу? Просто мне исповедаться надо.

Нас пол-батальона. И каждый сегодня чуть жив.
Что будет со мною, что станет со всеми - не знаю.
Земля неродная, она не приемлет чужих.
И снег из-под мертвых поземка всегда выдувает.

Славяне... славяне... десяток загадочных стран...
Что мы о них знали? Гармонь, балалайка да репа?
И - мирный характер.
Но это жестокий обман.
И если  затронуть, славяне дерутся  свирепо.

...Боролись и падали в жалящей снежной пыли,
Чуть-чуть поднажать и, казалось, дойдем, не устанем.
Но знаешь - полгода мы шли и дойти не могли
До этой реки - так обманчивы здесь расстоянья.

Что днем завоюем, то в ночь отдавали назад.
И вновь поднимались - тонуть в обжигающем ветре.
И в летних шинелях постелены сотни солдат
На том недоступном, на том роковом километре.

А все-таки многих не жалил, а нежил мороз:
Забьются в воронку, присядут и так - засыпают.
Поверишь ли, Марта, теперь мне обидно до слез:
Вот легкий конец. Но со всеми ли это бывает?

Я тоже заснул - ненадолго, и я в этом сне
Беседовал с Арнимом Шмидтом, недавно убитым.
Сейчас еще помню: вот так он подходит ко мне -
До жути привычный движеньями, голосом, видом.

-Закурим, приятель? Имею отличный табак.
Мы видели много и пожили славно на свете.
Хотел закурить, но почувствовал - что-то не так.
И я, отодвинувшись, вот что на это ответил:

-Бросай эти шутки. Дорога твоя далека.
И прочь убери свои мерзлые твердые руки.
Мы были друзьями, но сказано: "Для табака
Имейте отдельные пачки, отдельные трубки..."

А он мне:
- Да брось ты, мой милый, не надо дурить...
Ты тоже шагаешь завидной дорогой солдата.
Присловье присловьем, а все же придется курить
Из этой же пачки!
И подал рожок автомата.

Тот сон недосмотрен. Я вдруг услыхал, что земля
Взялась содрогаться от первых железных ударов.
Все поле качалось, как палуба у корабля...
И грохот разжег моей жизни дотлевший огарок.

Удары и пение... Нет! Ослепительный вой
Над нашим затихшим в последнем безумии станом!
И тут я увидел, как светятся над головой
Ужасные мины, что посланы "Русским органом"...

Земля трепетала, в себя принимая грома,
А мы ее рыли, казалось - до центра дороем,
Орали, молились... А небо сходило с ума
И нас оглушало безумным, безудержным воем.

Органы ревели, огромные лисьи хвосты
Мели по позициям, землю мешая со снегом.
Солдаты барахтались, страхом по грудь залиты,
Под этим тяжелым, стреляющим, лающим небом!

...Когда все затихло - такая легла тишина,
Что слышно казалось, как шарятся вши на заплатах.
И тут появились с кромешного адского дна,
Явились и резали дьяволы в маскхалатах.

...Я все пережил. Ну - чего еще надо? Я - сыт.
Судьба пожалеет и душу усталую вынет.
Как холодно, Марта!
А мимо одни мертвецы
Бредут по траншеям, еще притворяясь живыми..."