Бабушке Фёдоровой Клавдии Фёдоровне Москва 1942

Все что осталось! Сорок второй!
Самая малость …. Быть бы живой!
Детки как тени… Голод и мор!
Грустные глазки смотрят в упор…

Камнем тяжелым сдавлена грудь,
Страшно! Так страшно! Не продохнуть!
Фото забытое… это ВОЙНА!
В голоде, холоде стонет МОСКВА!

Дом по Звонарскому…  номер один,
Горькое лихо военных годин…
Может соседка зайдет Спандарьян,
Щедро наполнит  крупою стакан…

Чай с сахарином… болтушка, как клейстер,
Хлеб с лебедою,  подмешанной в тесте…
Бабушка пела… Божественный дар!
Но беспощаден сметающий  шквал….

Сердце сжимает! Такая тоска!
Светлая память святым на века!
Словно в сиянье… как ангелы дети…
Боже Иисусе!  Где правда на свете?! 


***************************************************

На фотографии мой папа Виктор Григорьевич, ещё совсем маленький, и моя бабушка, которую я никогда не видела, так как она умерла во время войны...  бабушка держит на руках дядю Юру.        (Оформление фотографии моё).


ПЛЭЙКАСТ -

****************************************************


 (Зарисовки старой Москвы)


Стих придуман по рассказу моего отца. Во время войны они жили  по Звонарскому переулку в доме номер один. Комнатушки все были маленькие, почти одинаковые… Люди были добрые,  помогающие друг другу. Особенно к нашей семье была добра бабушка Спандарьян, жена бывшего соратника Ленина. Она часто приносила детям по стакану крупы…  Варили болтушку… Вода, соль,  стакан муки. Крапиву покупали в магазинах. Хлеб пополам с лебедой по карточкам. На детей давали 400 грамм, а взрослым меньше. По весне женщины с детьми выезжали на поля собирать остатки сгнившего картофеля и пекли «пироги»… С черными, серыми и белыми полосами. В Московских палатках продавалось суфле на сахарине из соевой муки. Мальчишки бегали на Цветной бульвар, где на против цирка росли два больших дуба, собирали желуди и их грызли. А в Александровский сад, к  Кремлевской стене бегали искать шампиньоны. Враг был не далеко от Москвы, стоял страшный голод. Началось  контрнаступление. Зима 1942 год.