Растование

Я заточу тебя в темнице
Моих хромающих стихов,
Где сотни лет пылятся рифмы
Ненужных, непослушных слов.

В них нет основы, нет идеи,
Ты не услышишь их мотив.
Ты будешь мерзнуть от метелей
Моих растаявших картин.

И ужаснешься их напевом,
И не отыщешь тишины.
Здесь нет Надежды, здесь нет Веры.
Есть только ты.

Распятый ветром над туманом
Моих лишенных смысла фраз,
Ты подчинишься всем обманам.
Твой свет погас.

Запру тебя в темнице мрачной
Моих упрямых, скучных дней.
Сведу с ума стихов дыханьем.
Ты не уйдешь. В них нет дверей.

Лишь через сотни душных лет,
От шепота устав и обессилев,
Ты вдруг поймешь весь пошлый бред
Стихов моих отчаянно паршивых.

И, может быть, развею эти чары,
Из сердца вырву ком твоих обид.
Сотру все рифмы, где тобой дышала.
Я уничтожу мир, придуманный для нас....



Самая
изощренная на свете пытка - открытый дневник кого-то, кто для тебя уже
- "когда-то мы были..." Цветочек аськи в контакт-листе. Номер телефона
в прокрутке. Старые письма, страницы которых дышат нежностью. Рука не
поднимается, кто бы что не говорил, не поднимается, удалить, стереть,
вычеркунть, выбросить, сжечь, забыть. Как.... если по-настоящему. Если
хочется, но никак. Если как, но нельзя, пробовали - не получается. Если
нечего сказать, нечего спросить, нечего дать.
Пытка знать, что
кто-то каждый день видит, слушает, говорит, касается руки, слышит смех.
И что, наверняка, по одним улицам, и что разминулись на пару минут, и
что твои фотографии на компе будут мелькать среди пейзажей и закатов, и
на чей-то невразумительный вопрос последует такой же невразумительный
ответ: "так, общались когда-то" И что режут фразы, кафешки, места,
билеты, смск-ки за две минутки до отхода поезда, будешь скучать, да,
конечно, да, ну, что ты, увидимся, я буду ждать.
А в том,
открытом, дневнике, все те же читатели, все те же писатели. И смайлики,
и темы, и голос, звучащий со страниц, и кажется, как же это могло
произойти, ведь не просто же так были, а были...