В парке

Липы обкорнали в форме шара,
Въелась известь в поры их морщин.
По ночам здесь слышатся гитары,
Женский визг и баритон мужчин.
Пива и коктейлей льются реки,
Как Везувий розовый фонтан.
Днём же эти липы, как калеки,
Изнывают под жарой от ран.
Город занят, город их не слышит;
Льются толпы деловых людей,
А на шар опиленных култышек
Не садится даже воробей.
Воробей – хоть не из птичьей знати,
Но он видом брезгует таким.
Видно,  птиц о красоте понятье
Несколько вразрез идёт с людским.
Сквозь решётки липы цедят воду,
Плачут желтой известью стволы;
Люди корректируют природу
С помощью простой бензопилы.
Я в дизайне городском невежда –
Я люблю животных, речку, лес;
Больно видеть – по живому режут,
Всё равно, что ногу под протез
Подгоняют злые эскулапы,
В мерзком лазарете, с пьяных глаз,
Гонят прочь, за город, по этапу,
Выставляют в клетках на показ.
Мы гордимся – в мире нет чумы,
Словно боги, мы почти всесильны,
Но, подвластно тем законам, мы
Тоже, может быть, декоративны?
«Кто мы? Что мы?, –  задаём вопрос,  –
Может ли уродство быть красиво?»
Может мы, как липы не всерьез,
Так же все искусственно-фальшивы?
Испускаем реки лживых слез,
Вполнакала любим и страдаем,
И живем как будто не всерьез,
По отмашке чьей-то умираем.
Жмём плечами: мы тут не причём,
Вздрагиваем от дверного скрипа.
Просят небо вечное о чём
В форме шара стриженные липы?

6. 06. 09 год