Это мы...

Мы погибли от дома за тысячи миль,
и не шторм надрывался над нами, а штиль
приласкал поднебесное лоно волны,
и эфир был свободен от вздохов войны.

Нас судьба отдала ледяной глубине,
и десятой одной нам хватило б вполне,
чтоб почувствовать жизни тончайшую нить
когда сердце пронзило: подлодке не всплыть!

И уже не дышать, не смотреть, не любить…
Мы боролись. Пытались надежду хранить.
Только корпус раздался, и стала она
тонким шлейфом воздушным, летящим со дна.

Здесь теперь тишина, здесь придонный уют,
стайки рыб мимо тел наших мерно снуют,
сень течений подводных нам студит висок,
и на точных приборах струится песок.

Наши письма уносит морская вода,
размывает, листает, влечет в никуда.
С этой почтой они не достанутся тем,
с кем болтали мы прежде на тысячу тем,

там, где день, там, где ночь, там, где звонкая речь,
где касается солнце ладоней и плеч…
там, где все было ясного света ясней,
там, где синее море являлось во сне.