Монолог с этого берега

Необходимо предварить стихотворение очень важным фактом, который
открылся позже. Вот цитата из книги О. Платонова и Г. Райзеггера: «Бросается в глаза то обстоятельство, что около двух тысяч евреев – сотрудников ВТЦ, не вышли 11 сентября на работу и после первого сообщения о том, что многие евреи пали жертвами теракта, о них потом не было ничего слышно. Кстати, Ариэль Шарон должен был прилететь 11 сентября в Нью-Йорк, чтобы выступить на собрании сионистов в поддержку Израиля. Ему не позволила это сделать, по сообщению израильской газеты «Едиот Ахронот», его служба безопасности «Шабак». Какая счастливая случайность!..».
Если принять за правду эту информацию, то приходится признать, что стихотворение лишено очень существенной детали, но это не рушит его концепции, во-первых, а во вторых, является вполне естественной издержкой «рабочей» версии преступления.

Разделяю твой  траур, Америка -
помолчу, постою.
Опрокинула горсточка смертников
сверхдержавность твою.
Всем казалось, что  неприступная,
ну а прежде – себе самой…
Погребён твой имидж под трупами,
рухнул миф голливудский твой.
Вдруг открылась за ширмой блокбастеров,
за декорумом крутизны -
суть, хотя и набитой баксами,
но вполне уязвимой страны.
И предстало совсем не гордое,
но с поникшею головой
тело раненое и голое
суперхищницы мировой.
Я, Америка, не злорадствую,
в позу ментора не встаю,
не юродствую и не ораторствую -
я тебе твоё воздаю.               
В  прихоть линии, в каждую петельку
событийной вникая строки,
я пытаюсь постичь диалектику
воздаяния за грехи.
Я пытаюсь понять, Америка,
жажду истины я зело –
почему так в себе уверено,
почему торжествует зло?
Если Богом любовь заповедана,
если в каждом частица Его –
почему доброта нам неведома,
ну а зло – ключ к решенью всего?
Правит миром не вера – уверенность,
что насилье - оправданный грех,
правит миром ракетонацеленность –
ты нацелилась первой на всех.
Разумеется, обоснованно -
вон их сколько, строптивых, вокруг,
прущих против порядка нового,
отбивающихся от  рук.
Разве можно спускать им строптивость? -
ты мордуешь их за неучтивость,
невозможно без кузькиной матери
суверенов учить демократии!
И оскалясь в улыбке праведной,
под густой фарисейский трезвон
вместо правил блюдёшь антиправила,
вместо совести - хищный резон.
Оттого и  живёшь сыто-весело,
загребая весь мир в закрома,
что живёшь по подложному векселю,
так живёшь – как желаешь сама.
Ты судить себе право присвоила
все народы – велик или мал,
очень дорого это стоило -
тем, кто «право» твоё не признал!
И не думай на милость надеяться,
кто осмелится спорить с тобой!..
Ты, Америка, - беспредельщица,
справедливость твоя – разбой,
твой коронный – плеснуть керосинчику,
там, где нужен пожарный рукав...
Ты, Америка, – хиросимщица,
страшный грех на тебе в веках.
Мир не знает кошмарней примера
за Историю долгую всю,
чем в твоей постановке премьера
ада атомного  на Хонсю.
Столько лет с той поры пролетело,
но поныне, взывая из тьмы,
стонут души, лишённые тела,
стонут тени, что были людьми.
Стон витает над всею планетой:
над Сонгми, над корейской землёй –
не откупишься звонкой монетой,
не задушишь блокадной петлёй.
Неужели не мучит, не гложет? -
видно, нет, коль в руинах Белград,
коль Афган и Ирак корёжит
новоявленный бомбовый ад.
Нет, ухмылочка – не раскаянье,
долго ждать покаянных слёз
от прямой наследницы Каина,
что свой нож над грядущим занёс.
Усмирить бы злодея лютого,
нож бы выбить из рук – да кому?
Съела Муромца тля валютная
на печи, в разорённом дому.
То-то в раж ты вошла, Америка,
то-то всюду суёт свой нос
по-хозяйски самоуверенно
твой небитый вояка – пиндос.
И чего ему, собственно, надо,
что за злейших таких  врагов
он карает с дружками по  НАТО -
вдалеке от родных берегов?
Ошалев, будто чёрт от ладана,
от мощнейшего тумака,
ищет-рыщет по свету Бен Ладена -
где ни ступит, там крови река.
Рвутся к цели ракеты-паскудницы -
по святыням, по образам...
Ты, Америка, - богохульница:
будь то Пасха, иль Рамазан -
ты стреляешь по тем, кто молится,
иль греха не боишься ничуть?
Образумься, покайся, крамольница,
хоть остатком рассудка и чувств,
повинись, что безмерно возвысилась,
даже с Богом и с тем – свысока...
Знай, кончались подобные миссии
незавидно во все века.
И смири на руинах Манхэттена,
повергающих нацию в шок,
вездесуйство своё всепланетное,
всех доставшее до кишок.
В час, когда непростительным кажется,
что ударили подло поддых,   
справедливей самой покаяться
за руины и слёзы других.
Поспеши, ибо пропасть близко,
шаг последний непроследим…
Ты, Америка, - террористка,
террористка номер один.