О плагиате, реминисценциях и скрытом цитировании

Надоели мне эти разговоры о плагиате!
Недавно - на одном из конкурсов - опять речь об этом зашла: у одного автора в стихе обнаружили строку, почти дословно совпадающую со строкой из стиха другого автора. И понеслось! Словно люди никогда не слышали о литературных реминисценциях, вариациях или скрытом цитировании.
В дальнейшем, дабы избежать потери времени, буду просто давать ссылку на этот текстик. Это - моё мнение, не претендующее...

Георгий Иванов последовательно отвергал право собственности в искусстве. Он считал, что любая мысль – тем более, поэтическая! – должна развиваться. Иванов это и делал – он был чрезвычайно цитатный поэт. И при этом – поэт подлинный, настоящий.

Вот, например:

В глубине, на самом дне сознанья,
Как на дне колодца, самом дне,
Отблеск нестерпимого сиянья
Пробегает иногда во мне.

Боже! И глаза я закрываю
От невыносимого огня.
Падаю в него...
и понимаю,
Что глядят соседи по трамваю
Странными глазами на меня.

(Г. Иванов)

Надеюсь, что все согласятся – стихотворение прекрасное. А теперь прочитайте вот это:

В заботах каждого дня
Живу, - а душа под спудом
Каким-то пламенным чудом
Живет помимо меня.

И часто, спеша к трамваю
Иль над книгой лицо склоня,
Вдруг слышу ропот огня -
И глаза закрываю.

(В. Ходасевич)

Плагиат? А что такое плагиат? Может ли считаться плагиатом стихотворение, не уступающее по силе и красоте предшествующему? Не случайно ведь Георгий Иванов печатал это своё стихотворение во всех своих сборниках. Больше того – один из таких сборников Иванов – с дарственной, прочувствованной надписью – подарил и самому Владиславу Фелециановичу.
На что тот – в ответ – не замедлил опубликовать эссе о взаимовлияниях и заимствованиях в поэзии. По полной программе оттянувшись на сравнении стихотворения Иванова и собственного…
Однако, умолчав при этом о стихотворении Фета:

Измучен жизнью, коварством надежды,
Когда им в битве душой уступаю,
И днем и ночью смежаю я вежды
И как-то странно порой прозреваю.

Еще темнее мрак жизни вседневной,
Как после яркой осенней зарницы,
И только в небе, как зов задушевный,
Сверкают звезд золотые ресницы.

И так прозрачна огней бесконечность,
И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность
И пламя твое узнаю, солнце мира.

И неподвижно на огненных розах
Живой алтарь мирозданья курится,
В его дыму, как в творческих грезах,
Вся сила дрожит и вся вечность снится.

И всё, что мчится по безднам эфира,
И каждый луч, плотской и бесплотный,-
Твой только отблеск, о солнце мира,
И только сон, только сон мимолетный.

И этих грез в мировом дуновеньи
Как дым несусь я и таю невольно,
И в этом прозреньи, и в этом забвеньи
Легко мне жить и дышать мне не больно.

Вы скажете – возвращаясь к теме нашего разговора – что у Иванова нет дословного цитирования Ходасевича? А у Ходасевича – дословного цитирования Фета? Нет. Здесь - нет. Но - вот другой пример:

Полутона рябины и малины
В Шотландии рассыпанные втуне,
В меланхоличном имени Алины,
В голубоватом золоте латуни.
Сияет жизнь улыбкой изумленной,
Растит цветы, расстреливает пленных,
И входит гость в Коринф многоколонный,
Чтоб изнемочь в объятьях вожделенных!

В упряжке скифской трепетные лани —
Мелодия, элегия, эвлега…
Скрипящая в трансцендентальном плане,
Немазанная катится телега.
На Грузию ложится мгла ночная.
В Афинах полночь. В Пятигорске грозы.

…И лучше умереть, не вспоминая,
Как хороши, как свежи были розы.

Конечно, «на Грузию ложится мгла ночная» - все узнали. Это пушкинское «на холмах Грузии лежит ночная мгла». «Розы» - надеюсь, тоже. Это из стихотворения И. П. Мятлева 1834 года. Но – правда – строка стала известна благодаря стихотворению в прозе И. С. Тургенева. А у Иванова – ещё и реминисценция на строки Северянина – «как хороши, как свежи будут розы / моей страной мне брошенные в гроб». Но это всё на поверхности.
А посмотрим глубже.
«И входит гость в Коринф многоколонный, /
Чтоб изнемочь в объятьях вожделенных!».
Почти точная цитата из стихотворения Гете «Коринфская невеста» в переводе А. К. Толстого.
Ещё глубже пойдём?)) Можете, но - сами. И уверяю вас, найдёте много интересного. Если кому-то лень искать самостоятельно - найдите по поисковику статью В. П. Маркова (которому, кстати, и посвящено стихотворение "Полутона рябины и малины...") "Русские цитатные поэты (П. А. Вяземский и Г. Иванов)" и убедитесь в том, что данное стихотворение насквозь аллюзивно и цитатно. Однако, при этом оно остаётся ХОРОШИМ стихотворением.

Обратите внимание, что Георгий Иванов никогда не ставил цитаты в кавычки. Потому что для него произнесённое – ничьё. Или – что одно и то же – Божье. Задача поэта – озвучить мир. Озвучить речь Бога. И здесь уже не имеет значения то, что кто-то из других поэтов – речь бога ли, мира ли – уже пытался озвучивать этими же словами. Каждый поэт пытается ПРОДОЛЖИТЬ то, что начато другим.
«У стихов – говорил Иванов – нет новизны. Есть мера».
Сюжет лирического стиха любого поэта складывается из случайного, забытого и… недописанного другим поэтом.

Ну, и в заключении моего спича)), прочитайте ещё одно стихотворение Георгия Иванова. Опять с цитатой, разумеется. На этот раз с включением афоризма Григория Ландау: «Бедные люди – пример тавтологии»:

Все представляю в блаженном тумане я:
Статуи, арки, сады, цветники,
Темные волны прекрасной реки...

Раз начинаются воспоминания,
Значит... А может быть, все пустяки.

...Вот вылезаю, как зверь, из берлоги я,
В холод Парижа, сутулый, больной...
«Бедные люди» — пример тавтологии,
Кем это сказано? Может быть, мной.

---------------------------------------------------------
А вот пример того, что и называется "плагиат".

Проснешься как-нибудь в скрипичном декабре,
Скрипучем времени, источенном ветрами,
Во сне немыслимом, в пурге, в античной драме,
В оправе ветра, в ледяной барочной раме,
Весь в пьяном золоте, весь в трезвом серебре, -
Проснешься как-нибудь - и не видать ни зги,
А ты ведь свой, ты соучастник в этой сваре
На грани пошлости - но только не солги! -
Все в трезвом сурике, все в пьяной киновари
Лицо, обметанное струпьями пурги,
На грани пошлости, и слезы, как во сне,
И рта замерзшего замерзшим ртом коснуться,
И мир невидимый, и музыкант в окне
Весь в пьяной музыке, весь в трезвой тишине, -
Проснешься как-нибудь, - а мог ведь не проснуться.

Это стихотворение было написано Александром Танковым в 1985 году и опубликовано им в книге "На том языке" (Издательство Теза, Санкт Петербург, 1998. Предисловие: Александр Кушнер).
Через несколько лет после этого оно неожиданно появилось в книге московской поэтессы Анастасии Дорониной "Тридцать лет здесь" ( Томск М.: Водолей Publishers, 2004) и помещено ею под своим именем на сайте "stihi.ru" вот в таком виде:

ПРОСНЁШЬСЯ.(NEW EDITION)Александру Певно.
Анастасия Доронина
1.
Проснёшься как-нибудь в скрипичном декабре -
скрипучем времени, укутанном ветрами,
во мгле немыслимой, в пурге, в античной драме,
в оправе снега, в ледяной барочной раме -
весь в пьяном золоте и трезвом серебре.
2.
Проснёшься как-нибудь - и не видать не зги,
а Ты ведь свой, Ты - соучастник в этой сваре -
вот боль реальности, но только не солги!..
Всё в пыльном сурике и в грубой киновари
лицо, обмотанное струпьями пурги.
3.
Проснёшься как-нибудь, прозрев - в цветах, в весне,
чтоб рта замёрзшего замёрзшим ртом коснуться...
Твой мир - невидимый - как музыкант в окне -
весь в лёгкой музыке и светлой тишине...
Проснёшься как-нибудь...А мог бы не проснуться.

© Copyright: Анастасия Доронина, 2002
Свидетельство о публикации №1203250850

Сейчас это произведение со страницы Дорониной удалено, да и сама страница - закрыта. Но - вот ссылка, где стихотворение находилось. Рецензии, полученные на стих, доступны для прочтения:
http://stihi.ru/2002/03/25-850