Исповедь

Судьба моя, моих скитаний сводня,
Уймись, прошу - сбылись былые сны
И пробил час. И я стою сегодня
У временем израненной стены
И счастлив я, что жизнь необратима.
Что камень предо мной в себе хранит
И дух, святость Иерусалима -
Всемирного еврейства монолит.
Что я причастен хоть на миг к святыне,
И это не во сне и не в бреду,
Что наконец я дома и отныне
Здесь свой покой последний обрету.
Пусть все не сразу, потерплю - не гордый,
Зато я твердо знаю наперед,
Что здесь меня никто жидовской мордой,
Как было там, уже не обзовёт.
И я, не знавший хода в синагогу,
Безбожник ярый, сам себе дивлюсь:
Мне кажется, что я взываю к Богу,
Мне кажется, что я уже молюсь.
О, Царь Вселенной, ты, конечно, видишь
Мои переживанья в этот час.
Как стыдно мне, седому, что на идиш
Я знаю менее десятка фраз.
Я не могу расстаться с этой темой,
И ты меня сурово не суди -
За семь десятилетий под "системой"
Мне душу исковеркали вожди.
Вот даже друг мой Вася Ерофеев
На проводах сказал под общий смех:
Куда ты едешь? Там же все евреи,
И каждый мнит, что он умнее всех.
Ведь мы с тобою воевали рядом,
А сколько пропустили стопарей...
И под конец, как высшую награду.
Он выдал мне: - Какой же ты еврей?
А после про величие Державы,
Про отчий край и про какой-то долг,
Про честь и мой солдатский орден Славы,
Про наш родной стрелковый славный полк...
Ах, друг мой верный, друг ты мой, Василий,
Какой там долг? Я отдал всё сполна.
А то, что здесь я, не вина России,
Она в груди и в памяти одна.
А надо мной уж небо розовеет,
И знойный ветерок чуть поутих.
Будь счастлива в веках. Страна Евреев,
Земля моя и пращуров моих!

24.04.1991 г.