Покорение Франции

          

                Там русский дух…   
                Там Русью пахнет.
                А.Пушкин

           1

Восемнадцатый век на исходе,
Срок великих и низких людей.
Были вытерты до крови ноги
О твердь европейских камней.
Зародилась волна революций,
Оголив робеспьеров ряды.
Воровались дары контрибуций,
Влево, вправо дарились чины.

        ***

Возле смоленской дороги
В имении графа покой –
Ночь на земле и подворье,
Но воздух напитан бедой…
В сене хозяйской конюшни,
Прячась от дворни и глаз,
Умирает прислуга Танюша,
Двумя дочерьми разрешась…
Сил и хватило в начале
Пуповины узлом завязать,
И с материнской печалью
К сердцу обеих прижать.
Первым от детского крика
Очнулся хозяйский ямщик:
Он иногда, поелику,
Тут же за стенкою спит.
Надел сапоги и в исподнем
В сенник влетел, как шальной…
«Боже! Творенье господне!
Таня?.. Что, детка, с тобой?»
«Отец, это барское семя
Носила я долгие дни…
Графиня поймет ли, оценит?
А ты, если можешь, прости…»
«Как же ты это скрывала?..
Но подожди умирать,
Двое детишек без мамы…
Что делать? Грех на душу брать?!»
А Таня тихонько вздохнула
И в лучший мир отошла.
И сузились пухлые губы,
Когда отлетала душа.

         ***

А в замке далекой Шампани
Десять лет шевалье удалой
Гувернеру, сиделке и няне
Обеспечил, как мог, непокой.
Фехтование, музыка, Цезарь,
Аристотель, Плутарх и Сократ…
«И все ему в голову лезет?» –
Французы себе говорят.

           2

Девятнадцатый век на пороге –
Годы жадных до славы людей.
В плюмаже фасад с позолотой,
Скрывающем грубость камней.
Родятся и рифма, и проза,
И станут в классический ряд.
Воюя с российским морозом
Схоронят невинных солдат.

          ***

Оторван от нянек Шампани
Шевалье этот, – Жорж де Баси,
И вихрь Бонапарта компаний
Его целиком поглотил.
Уже в адъютантах Мюрата,
Купаясь в тесьме эполет,
На пике вершины разврата
В театре столкнулся с Полетт.
И светская вязь церемоний,
Что Жоржу претила всегда,
Зрелой интригой любовной
Теперь, как бутон расцвела.
И в закружившемся вихре –
Вздохи и пламенный взгляд,
Белое в яркой палитре,
А черное невпопад…
Друзья одиноко шептались
Что он, шевалье Де Баси,
С ними!.. да не встречаясь,
Засел… за кривые стихи.
И волочится, скучнея,
Весь, как порубленный сад,
Даже мелькнула идея –
Жениться прикажет Мюрат…

          ***

А, что же такое – Полетта?
Откуда? Да, кто вообще?
Много вопросов у «света»,
У Жоржа их больше вдвойне.
Но просто ларец открывался.
Опекун из родни или нет –
Русских корней оказался,
Да на краткой с Мюратом ноге.
Полетту по метрике – Полю,
С далекой смоленской земли,
Из крепостного сословья
Не ведомо, как привезли.
И лет она десять в Париже
Местный прононс познает…
И стала ей Франция ближе
Чем тот, добродушный народ.
А, что она помнит оттуда?
Что звали «подкидыш» и все?
Что не было большего друга,
Чем ямщик приютивший ее…
А вдруг, почему посадили
В пролетку и вон повезли?
Не знает она и поныне,
И лишь догадаемся мы…


         3

И в это тревожное время –
Предчувствия скорой войны –
Еще зародилась дилемма
Наследства у графской семьи.

Граф на своей родословной
Поставил логический крест –
Искренно плакала дворня,
Как многие люди из мест,
Где он со свое отскандалил,
Отвоевал и отжил,
Когда за себя не оставил
Того, кто б его пережил.

Осталась вдова на имении –
Безутешная в горе, одна,
До срока, пока, как знамение
Явилась на свет сирота.
Русское то простодушие
В обретении новой семьи
Перезаполнили пустоши
Опустошенной души.
Удочерила графиня,
Окрестила и имя дала…
И превратилась в Ирину,
Приемную дочь, – сирота.

20 лет беззаботны и скоры
Без остановок в пути…
Казалось, что юности горы
И реки легко перейти.
Уроки латыни с французским
Прошли, но еще впереди –
Клавир и засолка капусты,
И докучливые женихи…

И вот, она, новость – отныне
В завещании с первой строки –
Достанется этой Ирине
Наследие графской семьи…

А лица представились миной
У племянника и сестры?…

         4

Роман Де Баси и Полетты
По правилам жанра рос:
Молва, порожденная светом,
Не стала источником слез,
А логичным тому завершеньем –
Помолвка и выходы в свет;
И свадебное представление
Свело пересуды на нет…
Когда ж адъютанта Мюрата,
Поздравляя, обнял Бонапарт –
На эполет лейтенанта
Капитанский упал звездопад.

…Пыль от дорожной кареты
Тянулась к Вертю, на Шампань.
Позади – покоренье Полетты,
Впереди – преклонение нянь…

В год двенадцатый этого века,
В месяц июнь – прериаль,
Русь «удостоил» набегом
Наполеон – «женераль»…

          5

Весть о французском походе
Стремглав от границ понеслась,
И бой колокольный народу
Накричал эту злую напасть.
Суета, ощущенье тревоги
И в имении графском теперь…
А близость смоленской дороги
Открыла сомнению дверь:
«Пустят француза досюда?
Иль, как-то, беду пронесет?»
Но с этими мыслями люди,
И здесь, и в России повсюду,
Сплотились в единый народ…

Не важными стали наследства,
Сбор урожая, сосед;
Досрочно закончилось детство,
Строгость – сменила кокетство,
Помолодел чей-то дед…
Обиды не так уж обидны,
А губы, как было и встарь,
Шепчут с надеждой молитвы:
«Вера, отечество, царь».


          6

Альбион за Ла-Маншем туманен
Не только по сути своей.
В сырости лондонских спален –
Плесень имперских затей.
В «континентальной блокаде» –
Сути катившихся войн –
Русским, как прежде, подставил
Горечь плахи – гнилой Альбион…

          7

Стратегией Русское войско
Натрое разделено,
Но пределы империи строились
Необъятными, все равно.
Двести сорок поделенных тысяч
Против… шестьсот десяти!
Несовпаденье количеств –
В пользу начала войны.
Почин за Барклаем-де-Толли –
В первый напористый бой
Увяз Бонапарт в обороне
Опрометчивою головой.

Цель ясна основного удара.
Понятен и царский Указ:
Делегировать армиям право
Оставлять рубежи, переправы
И победу – пока, про запас…
И понеслось, завертелось –
Это вам не Аустерлиц.
Рядом не немец и венец,
А православья младенец
И пасынок русских зарниц.
А без союзников проще
Гада самим привечать –
Можно и денно, и нощно, –
Вдосталь им… Мать-перемать!

И армию третью – Тормасов,
Самый русский из всех генерал,
Суворовских, старых заквасок,
Противник и лент, и лампасов,
С «Викториею» привечал:
«Не впервой мы француза бивали!
А впредь, не повадился чтоб,
Своими, всего двумястами,
Загрызем этих – тысяч шестьсот!»

И небо, и воздух, и почва,
И планомерный отход –
Все сберегало, нарочно,
Без корысти, злобы и порчи,
Уверенно – русский народ…

Багратион и Де–Толли
На поле Смоленских равнин,
Соединившись, устроили
Смотры военных доктрин.

Тогда Бонапарт самомненье
Вознес до нелепых высот, –
Что в генеральном сраженье
Перевесом людей и уменьем
Армии русских сотрет…
Ан – нет! Здесь редуты и флеши,
И кони, и люди, и пули,
И залпы стригущей картечи
Самомнение перевернули.

        8

В ночь до смоленского боя,
Тот, Шевалье Де Баси
С пылом лихого ковбоя,
С кучкой таких же героев
В «тур» по тылам уходил.
И им предрассветная дымка
Явила селенье в глуши…
А привкус, азарт поединка
Перец встряхнули в крови…

Каменный дом с мезонином
Встретил лаем отборных собак.
И руки в победном порыве
Эфесами бьют, что есть силы,
В окна, смотрящие в сад.
За шторами – крики и свечи,
Открытая дверь на крыльце,
В халате – озябшие плечи,
Испуг на девичьем лице…

Жорж Де Баси откровенно
Всею статью своею застыл,
Узнав в очертаньях явленья
Полетты своей отраженье,
Чье сердце он так покорил.
Не пряча восторженность глаз,
Парижский забыв политес,
Полушепчет: «De o tu la-dessous?» («Де тю десуаз?")/Как ты здесь?/
А слышит всего: «Ja maotresse!»  («Же мотрез!") /Я здесь хозяйка!/

Что там, поутру, на имении?
И дворне, и всем невдомек…
И рдели следы посещения
Кругом, и внутри помещения,
И «обжигал» холодок ...
В щепки – бревно коновязи
С натиска резвых коней!
Новость ли – скорые связи
Падких на связи людей?

Веха скандального утра
Уравняла Ирину  с Полетт…
Слеза, эта соль перламутра,
Одной – по закону как будто,
Другой – беззаконью ответ.
Вот оно – завязь сюжета,
Смысл и разгадка всего:
Сестры Ирина с Полеттой
Уже через страны и лета
Познали месье – одного…

          9

Проведению верить-не верить –
Каждому свыше дано.
И царь, помолившись, доверил,
Отделив тяжесть зерен от плевел,
Ему только! Бородино.
Высочайше назначен Кутузов,
И суть армии дух обрела.
Рифмуется здесь, «что французов
Обрекла на погибель судьба…»?

Но «суть» не в Кутузове только…
А в Багратионе, как в тех,
Имена, чьи таятся в покое
На этих гектарах на крови,
И сделали равными всех…
Ни победы и ни пораженья
Не снискали и не обрели
Бородинского поля сраженья
Ни мои и не их земляки…

Загадочна тактика русских –
Пятясь до крайнего зла,
Бросить без всяких напутствий
Земли с душевною грустью
На поруганье врага.
Вот он и ключ на подносе,
И вид с Воробьевых высот…
И грянет московская осень,
И веру во все подожжет.

Пламенной встретила явью
Наполеона – Москва,
Ее, в сентябре, возгоранье –
Православное то покаянье,
Пренебрежение зла.
Интрига была вдохновленной
Советом и спором в Филях.
Фельдмаршал и слово де Толли
Отдали Москву, отходя…

        10

Почтив середину России
Торжественным входом в Москву,
Военные Франции силы
Искали, но не находили
Прошлых «Викторий» хвалу.
Недели на поиски русских
Потратил свои Бонапарт.
А стало до колики грустно:
У Малоярославца стоят…


Оправданны стали сомненья:
«Воевать их – себе невдомек.»
А, что впереди? Отреченье,
Тысяч, и тысяч забвенье,
И заключения срок…
Но истории этой отрезок,
В биографии серым пятном –
Тех, кто всему напоследок
О спасении пекся своем.

Теперь от позора укрыться
На юге России, как шанс…
Послан Мюрат отличиться –
На Малороссию пробиться,
Но… тщетен и крив реверанс.
Насмешкой и те выкрутасы
С примиреньем в Москве.
Все, Бонапарт! Ваши шансы
На старосмоленской стезе.

          11

Отчизна! – берез частоколы,
Авось и тщедушность дорог,
Морозный октябрьский холод,
Да память татаро-монголов –
Освобожденья залог?
Нет, уж!.. А будет им сниться –
Кошмар партизанских бород,
Что прямиком в Березинский
Переход ледяной заведет…

Останется этим повесам,
Вкусившим лихвы через край, –
Страхи присутствия леса,
Ужас и вкус людоедства,
И русского зла нагоняй.
Отслужит по ним панихиду
Еще до звезды Рождества
Заснеженная равнина
Православного естества.

Но, как иногда на блаженных
Сходит добра благодать,
Так на Руси – убиенных
Принято сердцем прощать…

          12

А что Де Баси в этом сонме?
Проведением помним еще?
Будучи в гуще разгрома,
Накрыла ли «сера Содома»?
Или это минуло его?
Жив! Тень и Ангел Мюрата –
С поры, когда сабельный бой
Обнажил откровенье солдата –
Закрыть командира собой.

…Уже острие арьергарда
На крепком эфесе Баси…
На пике уход безоглядный
Горе–вояк Бонапарта
Из белых пределов Руси…
Ноябрь дождался прихода,
Чтоб морозно себя заявить –
И царю, и стране, и народу
Верным союзником быть.

Старосмоленской дороге
Дважды стерпеть суждено
Те же спешащие ноги,
Что, недалече, с полгода,
Отчеканили в Бородино.
Только же в поступи этой
Обреченности траурный шаг,
А в летящей на запад карете
Позор и зашторенный мрак.

         13

Визит де Баси на имение
В кануне июльского дня
Посеял обиду, смятение,
Тревогу за факт зарождения
Нечаянного дитя…
А в это ноябрьское утро,
Глядя на мир из окна,
Предчувствуется, как будто
И падают в рифму слова:


«На окне мороз узорит
Вязи грустную скрижаль.
Ему ветер зябкий вторит,
Дребезжа стеклом печаль.
А вдали снежок порошит
Раны летние земли,
Заметая стройность ножек
У березок на Руси.
А еще парок туманит
Полыньи упрямый нрав,
Да ворона звук картавит,
К богу голову задрав.
Воздух тугостью полезен
И настырно щиплет нос.
Звень далекая с молебен
Осыпает снег с берез.
Скрип и бель родила вьюга.
Грусть проста, как благодать...
И желается повсюду
Никогда не умирать…»

И на подворье морозно!..
Где в запахе дыма печей,
С примесью духа навоза,
Ополчается в форму обоза
Толпище бородачей.
Рогатины, косы и вилы,
Сабли, да пушка одна,
Которую в бое отбили
На поле Бородина.

Дети постарше, как деды,
Молча стоят у плетня,
А малышня – непоседы,
Целятся в бороды снегом,
Чтоб не скучала родня.
Бабы, сжимая младенцев,
Сушат платками слезу:
«Некуда, боженька, деться!
Даришь ли встретить весну?»

А замерли все в одночасье:
По санной дороге, в галоп,
С видом на весть о напасти,
Казачий отряд темной масти
Нелегкая, будто, несет…
В обозе напор осадили,
Спешился их командир,
И только теперь, посредине
Увиден французский мундир.

Пленный в узде по запястью,
Головою ничком на груди,
Глаза – излучение страсти,
И яростного несогласья
С таким поворотом судьбы.
Вчерашняя драма метели
Некстати французам пришлась,
Когда казаки налетели
И всыпали доблестно, всласть…

Из окна было видно – стащили
И поставили пленника в снег,
В овчинный тулуп облачили,
О чем-то судили – рядили,
Как съежился пленный в ответ.
Как закончились резкие жесты
И расселся народ по саням,
А француза доставить в поместье
Доверили двум казакам…

Обоз во главе с казаками
Тронулся в лоно войны.
Попутно и гордо скакало,
Кричало, руками махало
Юное племя страны.
Уже с бородатым эскортом
К дому француз на пути, –
Велела Ирина господским
Этикет, посему, соблюсти…

И сподобилось телу лакея,
Обноски, швырнув под кровать,
Вспомнить останки ливреи,
И из подмышек потея,
Полный парад представлять…
Топот по дому и «ахи»,
И визг в ожиданье мужчин, –
Преобразились неряхи
В редкий предмет для смотрин.
А два казака своим видом
И шапками набекрень,
Глазеющим в мезонине
Рты беспардонно открыли
И тиснули пленного в дверь.

…Пар-то недолог морозный…
Вот и случилось, – стоят:
В изморози дорожной
Изможденные трое солдат…
Что же, – нежданные гости –
Два казака и француз:
Все богатырского роста,
Лица не ведают злости,
Только вот стался конфуз.
В пленном узнала Ирина
Лик из июльских гостей,
Того, кто, используя силу,
Был, прости господи, с ней…

         14

Мюрат потерял адъютанта…
Где-то в средине степи
Грустные только останки
Конного арьергарда
Уланы под снегом нашли.
Суета, откровенно –  досада…
Но узнанный Жоржа эфес
Направил удачу отряда
По следу, идущему в лес…

…В имении к ночи не громко,
А только собак перелай…
К обедне еще – за задворки
От центра села, по пригорку,
Обозный ушел «Разгуляй»…
…Уланы, таясь в придорожье,
По конному следу нашли
Место, где очень возможно
Может быть Жорж де Баси.

Не так поразило безлюдье,
Как дышащий миром простор…
А кто-то припомнил – в июле,
Сюда ж сгоряча завернули
И не получили отпор.
И с лета знакомой усадьбе
Снова вторженье грозит:
Взято в кольцо по ограде –
Вот – и повторный визит.

         15

Ирина, как дань этикету,
Поклон подарила гостям
И пленник, смотря против света,
Увидел, как память о лете, –
Округлый животик мадам…
Да. Де Баси – этот пленный…
Оковы иль нити судьбы
Нашли в этой дикой вселенной
Его и сюда привели…

Гости, столь редкие нынче,
Желанны, – и кто ни приди
Окажутся в гуще привычки –
Все бросить, сдвигая столы…
А пагубный русский обычай –
Кормить и поить до краев –
Не знает границы приличий,
И скоро не видно отличий
Кто «наш» и «не наш» у столов…

Казаки во хмелю у чулана –
Уже охраняют Баси…
А он, оставаясь не пьяным,
Оправдание хочет найти
И себе, и Ирине, и року,
И тому, что в апреле грядет
Неизбежное – к верному сроку –
Появление чада порока…
… А может тот грех не порок?
Но как же Шампань и Полетта,
А гибель надежд и друзей?
Вопросы глупее ответа:
«То отповедь яростных дней…»
Но все разрешила Ирина
Одним поворотом ключа
В чуланной двери мезонина,
Когда де Баси отпустила
И в спальню свою отвела.

Лица – сердец отраженье
И в чем-то изнанка души –
Явят печать удивленья,
Радости, страха и лжи.
Будто осколки – распутство –
Режет и метит лицо,
А вдохновенье искусно
Пишет добра полотно…

Недели тревог и сомненья,
И чаша обиды в груди
Ужились с теплом зарожденья
И жаждою прикосновенья,
И шепотом слезном –  «Прости!»…
Не рукотворная близость,
А возгоранье сердец
Там, между них, воцарилось –
Хоть завтра к попу, под венец.

Только расставили точки
Уланы над нужными «i» –
В исходе ноябрьской ночи,
Оставив размашистый росчерк
Чернил из казачьей крови...
Остались следы в мезонине
Скорой до сабель борьбы,
Остался лежать на камине
Фамильный кулон де Баси...

         16

Ушел же отряд в одночасье,
Уже под командой Баси,
Туда, где теперь и под Красным
К очередному ненастью
Французы себя подвели.
...Несколько лье от Ирины,
Согреты где, мир и покой –
Тысячи лье, где картинно
Полетта скучает душой.


А сердце такое большое
Хоть и всего-то с кулак –
Терпит, вмещая, собою,
Что и на вольном просторе 
Не уместилось б никак.
И понял французский повеса,
Что весь этот русский поход
Заложник он русского леса
И, что он совсем одинок...
               
Но время торопит сражаться
За честь, за Париж , за мундир –
Под Красным не выдалось драться,
И стало дилеммой добраться
До теплых Шампани квартир...

          17

А что ж Бонапарт не додумал?
Каких веских слов не сказал?
Когда Голенищев - Кутузов
Продумал и «вон» показал…

И Неман – опять за спиною…
Теперь же, на той стороне,
Отстало дыхание боя,
А призраки смены конвоя –
Тень на кремлевской стене.
Но, вот что тогда поразило:
«Атилла новейших времен»
Единственным стал дезертиром
В поверженном войске своем…

Такого набора фиаско
В полгода ни кто не сбирал –
И до времен корсиканства
И после ста дней самозванства –
Фиаско достойный финал...
Чего ж Бонапарт не додумал?
Кому нужных слов не сказал?
Как 600 тысяч французов
По русским снегам растерял?

         18

Особенно этой зимою
Морозом ноябрь хорош!..
И не было к смерти отбою,
Идущих угрюмой толпою,
В ту, безвозвратную, сплошь.
Все промерзало до плоти...
Конина съедалась дотла
И не было большей заботы –
Найти пол-осьмушки тепла.

Трупы и трупы, и... трупы
На всем протяженье пути –
От самой июньской минуты,
Когда так легко перешли
Немана теплые воды,
Аллюр, устремив на восток, –
До обретенья свободы:
Выбить прощенья народа,
Коему все невдомек...

        19

Ну, говоря откровенно,
В общем-то, собственно все,
Вам! супостатам надменным,
Ну, а чтецам современным –
Исповедью – не вранье...

...Мюрат (это признанно нынче),
Вкусив и триумф и позор,
Быв королевских отличий,
Но в исполненье приличий
Стал неприемлем толпой...
Зачем все страдания эти,
А жертвы и драмы зачем?
Исход, как всегда, скоротечен –
15 минут и ... расстрел! 

А де Баси, как ни странно,
Став для России истцом,
Уж, десять лет покаянно
Ждет выпаденья манны –
Быть полноправным отцом...
Как восемь лет на свободе,
Срок, как давно не удел...
В годы тюрьмы при Бурбоне
Странно для всех – овдовел...
И не ко времени, странно –
Царь, не взирая на все,
Буквой одной циркулярной
Жизнью наполнил его…

Девкой гулящей – фортуна
На постоянство скупа…
Но иногда из загула
Может нагрянуть сама.
Только успеть ее косу –
Крепко, на руку…Узлом!
Взор пересилить раскосый,
И не помешкать умом.

Гонит фортуна не мешкать
Замок оставить в Вертю,
Просит седлать без задержек,
Запах почувствовать снежный,
Там, где он есть к ноябрю.

Да, десять лет – это много
Сроку людской суеты…
Но почему же дрога
Так узнаваема с хода?
Те же в округе черты:
Реки при старых названьях,
Там же стоят города,
Осень? и та, в очертаньях
Золотом так же сусальна –
Нет изменений следа…
Так же, чем ближе Россия –
Дышится в полную грудь;
Та же, небесная сила
(Только другого посыла)
Тянет в Смоленскую глубь...

        20

Много теперь канители
В поиске светских манер,
Вновь суета на имении –
Едет сюда кавалер…

Годы, как роль переписки
Вышла на главную роль,
Как в сновиденья и мысли
Вынужденной феминистки,
Что-то вошло исподволь –
Новое, даже чужое
Чувство, как жажда в жару
Или как в тело больное 
Вводят тупую иглу…
         
Господи, боже, приехал!
И… мысли с догадками вслух.
Гляньте – он год не обедал!
Свое уж, наверно, отбегал –
Сед уж, – шепталось у слуг…
«Господи, что за создание
Пряталось в этой глуши!
Это мое наказание
Нынче лишь дочь обрести»…

        21

Кончилось чем? Догадаться
Уж не составит труда:
После крещенья – венчаться,
По-русски при всех целоваться,
Коли требует «Горько» толпа;
Потом откровение деда,
Того, одного ямщика –
О тайне рождения в сене
Ирининого близнеца…
После – неспешные сборы
Для переезда в Вертю,
Слезы надгробию Поли,
Боль и печаль за сестру…

       22

Русские многим чужбинам
Должны за крепость души
Толи за скудность равнины,
Толи, что не торгаши…
Верно, что в этих пределах,
В свете вельможных дворцов
Кто-то шагает умело
Под руку гордо и смело
С кровью смоленских отцов!