Курносый нью-мефистофель

Курносость, говорят, ему к лицу,
От праведа достался нос, похоже.
Передалась курносость и отцу,
Была и мать его курносой тоже.

У братьев были вздёрнуты носы;
Как пуговки, они и у сестрёнок.
«Мой нос меня спасает от грозы», –
Писал он, улыбаясь, как ребёнок.

Писательский задор ему был дан.
Сперва он как поэт трудился вдоволь.
Потом переключился на роман,
Чтоб доказать, что он сильней, чем Гоголь.

И критик находил, что стилем он
Напоминает Гоголя немного.
Но, глядя в зеркала со всех сторон,
Смущался: «Нос мой выглядит убого.

Гораздо нос у У Гоголя – длинней!»
Хоть отрастил усы и шевелюру,
И плащ купил, и шляпу (нет модней!),
Лишь нос мешал войти в литературу.

Курносым оставался ре всегда,
И не хотелось носу выпрямляться,
Как ни смотрелся в зеркало – беда:
За Гоголем – он понял – не угнаться!

Хоть точно так же он про Днепр писал,
Куда не дотянуться птичьим стонам,
Писатель сей лишь одного не знал:
Не Гоголем он был, а эпигоном.

Хоть валерьянку пил он и шалфей,
Курносым оставался Мефистофелем.
Хоть посещал искусных ворожей,
Не стал бедняга Николаем Гоголем.