Liber 489

 Когда она смотрит на меня - в ней шевелятся змеи, ползут ко мне её телом. Меняется цвет воздуха, меняется тень запаха, меняется дробь бесконечности. Импульсы жизни в её волосах струятся в видимый кокон.
В квадратном сечении чёрного входа нет ни малейшей надёжности. Зыбкий чёткий квадрат рыдающего одиночества; тьма любви, простёртая в мир чёрной копной волос, хищная нежность чёрных лучей.
Тайные змеиные тропы сквозь пёстрое гниение трупа, мягкие линии узоров на бледной сорочке судьбы.
Три шмары-Мойры вышли из тёмной аллеи Парка Культуры и Отдыха. Сакральный гоп-стоп, отмели-отработали собственность, выдернули с мясом тождественность. Ситуация была решена заранее - и ни в чём не было смысла. Остался резиновый мячик, откатившийся к бордюру.
Послание жгло его глаза раскалённым бредом, пока он наблюдал рост растений в горшках на балконе.
Чёткие грани вхождения в боль буквы 0.
Аппликационные новости - видны грязные капли бумажного клея на чьих-то лицах. Лица смотрят прямо, лица движутся честно - отрабатывают кредит на жизнь, платят чёрным налом, понимают себя с полуслова, с полувздоха - приход сопричастности. Широкий выбор общих дел с учётом воспитания и тайных склонностей.
Пойманные подвешены на крюках в капсулах гравитации. Либо - вечность, либо порвать себя в клочья. Для одного действия - концентрация, невесомость срединного пути, округление в лунный диск; для другого - эксцентричное самосожжение, повседневная потуберантность.
Из последних сил, в замершей боли крепко сжимает зубами свой хвост Уроборос. Крепко сжимает, а вовсе не ест - смотрите в его глаза...