Резиновая зина

Первую половину Машиной не первой молодости её постоянно окружали женихи. Мама говорила, что Маша должна выйти замуж и постоянно знакомила её с женихами. Это были люди серьёзные, готовые жениться на ком угодно, кто согласился бы выйти за них замуж. Им нечего было предложить женщине, кроме своей свободы.Маша декламировала роль невинной девушки режущим слух фальшивым голосом. Единственной формой общения для неё был секс, который случался без всякого намёка на отношения и за который она постоянно расплачивалась депрессией после унизительных процедур за казённый счет.Маша не относилась к молоденьким дешёвым шлюшкам, аппетитным и хрустящим, как горячие пирожки у метро. Она скорее напоминала недопечённую пресную булку, на которую можно было польститься разве что с  коммунистической голодухи.Коммунальная квартира, в которой жила Маша, была населена животными и насекомыми. Естественно, что в этой атмосфере каждый раз, когда вызывали санэпидемстанцию, соседи закрывались в своих комнатах.В Машиной комнате были собраны вещи из трехкомнатной квартиры. Это был концентрационный лагерь для вещей-уродов, не имевших права на старость. Е мама считала, что умеет шить, и это было для Маши трагедией. Новых вещей они не покупали. Мама перешивала старое на новое. А Маша, непосредственно в это самое время, работала на заводе. Монотонный физический труд выпрямлял ход её мыслей, но если после трудового дня ей не удавалось сесть в общественном транспорте, она теряла сознание.Ей не хотелось жить. Не потому, что ей было плохо, а потому, что ей никогда не бывало хорошо. К тому же она знала, что в обозримом будущем лучше не будет. Её мама всё время кричала, видимо, по той же причине. Маша отдавала ей всю зарплату, чтобы она не кричала. Она замолкала в день получки, а потом заводилась снова, и Маша убегала, куда глаза глядят.Зимние холода загоняли её в грязные, но тёплые постели. Когда во второй половине марта выбритый наголо ландшафт порастал лёгкой щетиной, когда, наконец, снимались ватные шины снега, отяжелевшие от собачьих экскриментов, тогда поднималась и Маша на дрожащих ножках после очередного аборта.В начале той весны она очнулась от наркоза и поняла, что пора бежать из своей экономической зоны любой ценой, иначе конец.Маша поплыла вверх по течению, как лосось на нерест, преодолевая экономические пороги. И, как в начале любого соревнования, на первых порогах толкались, тесня друг друга к краю, такие же, как она, простые девчонки, а по берегам этого потока бродили, выхватывая крайних, всякие личности, выдававшие себя за людей с возможностями, и вообще за людей.По-началу все начинающие девчонки были потенциальными жертвами, но и у них постепенно стали появляться свои жертвы. Машиными первыми жертвами стали соседи по коммуналке – то, что она заговорила на иностранном языке стало для старых стукачей настоящей трагедией. Сначала они решили, что Маша их разыгрывает, издавая по телефону непонятные звуки. Но осознав, что процесс необратим,они стали чахнуть и вымирать.Их комнаты заняли лимитчики. Из самой младшей жилички Маша превратилась в самую старшую. К этому времени в её жизни возник финский сварщик Харри. Соседи его полюбили. До него у неё был пожарник международного класса. Соседи его игнорировали. А ещё раньше был электрик из гостиницы ;;Континенталь;;, выдававший себя за офицера КГБ. Соседи его откровенно ненавидели.Любовь к Харри началась у соседей в один летний вечер. Харри позвонил и заплетающимся языком сказал, что едет. К подъезду подкатило такси. Водитель сочувственно посмотрел на Машу и указал на лежащего на заднем седенье Харри: ;;Ваш? Забирайте!;;Маша втащила Харри в квартиру. Протащила мимо дерущихся соседей к себе в комнату. Раздела, уложила в постель и пошла стирать его вещи. А соседи всё дрались. Маша стирала, думала о своем и вдруг поняла, что в квартире стоит мёртвая тишина. На кухне у окна невозмутимо покуривал Харри, обнаженный и прекрасный, как Аполлон, а вокруг замерли соседи.-         Ой, простите!!! Я его сейчас загоню на место!-  Нет, пусть стоит, - сказала Клава.- Пусть стоит! – сказали остальные соседи. – Пусть он у нас всех баб перетрахает.
И пока у Маши был Харри соседи не сорились, но в конце концов пришлось с ним, с её финским сварщиком, расстаться, потому что он обнаглел – на её день рождения он решил подарить ей ребенка, сэкономив таким образом на подарке.

-         А кто этого ребенка будет кормить?-         Ты. Ты сильная. Ты справишься.-         А ты что будешь делать?-         А я буду гордиться тем, что он у меня есть.
Так и не договорились ни о чем. Тогда Маша решила: пусть в её жизни после Харри будет вечная зима...

Она стала свежей и отмороженной.Машу всегда смешило протокольное название секса - ;; половая связь;;. Какая, к чёрту, связь? Схлестнулись и разбежались.Иногда, иногда (это так, к слову) обнаруживается, что и этого незначительного раза достаточно, чтобы связаться на всю жизнь и потом, когда она пыталась настроиться на волну любимого, наконец, человека, как помеха на этой волне накатывали на неё воспоминания, настигало ненужное чувство, летела в эфир чья-то забытая жизнь.-  А так? Что же получается, - думала Маша, - раз стал полигамом, бесполезно строить отношения? Остается жить, как в условиях вечной войны – ничего не строя, чтобы крыша не рухнула. Да и где взять силы для постройки отношений? Где почерпнуть ту энергетику, которя должна храниться в закромах души, как коньяк в подвале родового замка, на худой конец, особняка? А Машино душевное здание было комнатой в коммуналке, а с некоторых поp номером в высотной гостинице. И иногда тянуло её  в прошлое с этой высоты – вниз. В места её юношеских тусовок, в места её боевого позора, где всякие Нахалковы-Нахалявины  ведут охоту за простушками, рассказывая о себе невероятные истории, в которых  слышится потрескивание заезженной пластинки:

В Индии он побывал, храм любви там увидал. 

 Он учёный, журналист,  массажист  и каратист,      

                И, кажется, альпинист и визажист.

    Приблизительно таким текстом  охмурял Нахалков-Нахалявин простушку:;;Не бойся. Я уже давно импотент.;; - С этими словами заманивал   Нахалков-Нахалявин простушку к себе в логово и вскоре совсем не удивлялся обладанию ею, не имея ни платежеспособности клиента, ни сексуальности любовника, ни заботливости потенциального мужа. При этом обещанная импотенция частично присутствует, не давая возможности воспользоваться презервативом. После этого добренькая простушка быстро выставляется за дверь даже не получив возможности воспользоваться ванной и идет домой, унося в себе шкодливые не прибранные сперматозоиды.

Что толкает простушек на подобные встречи? Надоело сидеть дома и смотреть сериалы? Хочется устроить свой собственный сериал? Но больше одной серии, как правило, не получается, да и та довольно скучная. Обидно, что это становится закономерностью.

Может наша система подобна системе муравейника или улья: есть небольшое количество развитых самцов и самок – их удел любовь и война.Остальному недоразвитому населению со слабыми признаками пола личной жизни не полагается. А полагается работать и работать на благо полноценного меньшинства. Но это лишь гипотеза. И не так уж все безнадёжно. Простушки – материал гибкий. Они могут неожиданно поумнеть или дойти до полного маразма, стать жертвами кровожадного маньяка или выйти замуж за чудоковатого миллионера. С ними может случиться всё, что угодно.Только с Нахалковыми-Нахалявиными ничего не случается. Они медленно усыхают, как несъедобные грибы.Из окна своего благополучия Маша не раз наблюдала курьезные любовные истории, развивающиеся на ветру социальной неустроености.И вот однажды Маше захотелось вернуться в прошлое, вспомнить свою кошмарную молодость. Ведь молодость, как лето – даже самое холодное и дождливое, оно всегда теплее зимы.Она позвонила одному олицитворению её молодости. Он тут же откликнулся на предложение выпить на халяву и через полчаса восстал из прошлого в джинсовом костюме тех времен и с тех же времён не стиранном.Через девять месяцев после этого визита y Маши родился ребёнок – несчастная помесь социального олигофрена и энергетического дистрофика (энергетический дистрофик – это Маша).В гордом одиночестве вышла она из роддома, держа на руках малознакомое ей существо. Маша посмотрела на него внимательно и в голову пришла дикая мысль, что во все предыдущие беременности она носила в себе именно этого ребенка. Что он снова и снова возвращался к ней в упорном желании родиться.Естественно, почему-то в этот вечер позвонил финский сварщик Харри. Он сказал, что соскучился, что сейчас приедет и будет дюбить Машу всю ночь. Потом, обратив, наконец внимание на крик ребенка, поинтересовался откуда он взялся.Маша объяснила, что отец ребенка вариант настолько ужасный, что лучше бы её изнасиловали в подъезде. Харри сказал, что не понимает по-русски в таком объеме. Тогда она сказала: ;; Харри! Лучше бы я родила от тебя!;; и повесила трубку. Так закончился Машин заплыв вверх по течению на нерест.