Эхо встречи

По извилистым улочкам детства
я с волнением в сердце иду.
Не могу, не могу наглядеться
на бегущих домов череду.

Вот знакомый - с тех лет! - палисадник,
над которым берёза стоит,
и на низенький бывший детсадик
с умилением прежним глядит.

Дальше - школа. Приятная строгость
и улыбка стекольных очей.
Здесь рождается школьная новость
и разносится с криком детей.

За высоким бетонным забором
слышу визг и рыданье пилы,
перекрывшие гвалт разговоров,
что над ними вороны вели.

А на площади - клумбы из света
и каких-то махровых цветов.
Виновата селекция в этом,
или много лохматых сортов?

Эта площадь совсем незнакома.
Не из детства, как видно, она.
Здесь под крышей казённого дома
неживая стоит тишина.

Углубляюсь в знакомую рощу
незнакомых деревьев... В тени
воробьи бесноватые ропщут
на нелёгкие будни свои.

Вот и дом: монолог и молитва,
песня памяти детской... вовек...
И калитка - как ржавая бритва,
полоснувшая прорези век! -

Я стою перед нею... Примолкли
все известные чувства во мне,
только к сердцу тупые иголки
шьют заплаты, вонзаясь извне.

Где же это счастливое детство,
что запряталось в доме родном?
И куда мне от памяти деться,
если нет его в доме... чужом!..

За соседской калиткой девчонку
обнаружил я чувством шестым,
и с излишним волнением, звонко
рассмеялся виденьям своим.

"Здравстуй, Оля!" - "Не Оля я, - Валя!
Это мамка - тёть Оля - моя".
Из смятенного в сердце обвала
выбирался с усилием я.

"Позови её, Оля-Валюша!
Впрочем, нет... Но привет - передай..."
(Я не знал, что так здорово струшу).
"От кого?" - "От меня. Ну, бывай..."

По извилистым улочкам детства
я печальную память волок
как ненужное в жизни наследство,
чтоб найти ей родной уголок...

А назавтра - по пыльной дороге
Я во взрослом автобусе мчусь -
и с надеждой в душе-недотроге
о нетронутом детстве молюсь.

Сохранить бы, и - не расплескать бы,
как прошедший безжалостный век.
Заживают ли раны до свадьбы,
если ранен седой человек?