Нервы - soledad души

    "С презрительной усмешкой твой образ бродит где-то в моем подсознании, блуждая по извилинам распрощавшегося с разумом мозга..."
     Она нервно дернула плечами от такой мысли. Небрежно поправила волосы. Вздохнув, откинулась на диване.
     Приятно, наверное, верить в свое могущество. Несмотря на все ее слова и поступки, ее могущество всегда было театрально-наигранным. Ведь его просто не было. А она всегда знала, что пост владыки мира не для нее. К чему светиться? Уж лучше быть серым кардиналом, отчаянным кукловодом, играющим в свой театр теней...
     Задумчиво стирая с лица остатки дневной косметики, она размышляла над своими бредовыми идеями. Да, она всегда считала себя исключительностью, но рядовой исключительностью. Она была умна, может, даже красива и, бесспорно, одарена каким-то магнетизмом. Она ведь знала все свои сильные и слабые стороны, поэтому позволяла себе так думать.
     Она вообще любила думать. Мысли всегда давали возможность разорвать кандалы обыденности, приковывающие к земле в повседневном мире. С мыслями можно было играть, не боясь поражения, можно было их строить, не боясь мятежа сознания. По крайней мере, это было интересно и доставляло удовольствие. А потом превратилось в очередную вредную привычку, сковывающую ее саму внутри собственных иллюзий. Поэтому теперь она старалась думать меньше. Но все равно не получалось.
     Сейчас мысли особенно били по ее сознанию. Вроде, все было не так уж плохо. Да только распаленное подсознание, несчастное второе я, агрессивно призывало перерезать кому-нибудь горло и вспомнить это прелестно-ужасное ощущение собственного величия и собственного падения одновременно. Но это стало уже давно для нее вне рамок допустимости, поэтому чертово подсознание приходилось подавлять стандартным дедовским жидко-горячительным методом.
     Иногда она писала невысказанное. И постоянно жалела, что ее слова никому не слышны. Все были в своих проблемах, да и сама она старалась "держать марку", хоть это и получалось с трудом. Был один он, легко-воздушный, который в последнее время стал для нее жилеткой. Он был готов поутешать ее немного и чисто по-дружески ободрить приятным невинным комплиментом. Но это было так наивно, так по-детски. что ей становилось только хуже. Она просто хотела полного разговора в открытую, а так сделать все не получалось.
     Она так хотела всю жизнь, чтобы хоть кто-то ее понял. Чтобы хоть кому-то не надо было объяснять. Чтобы хоть кто-то просто так сам нашел нужные слова. И за этим кто-то в последний месяц она ставила одно конкретное имя.
     А он, сильно-огненный, не замечал этого. А может, и замечал, но не показывал вида. А может, даже не хотел видеть.
     Она прекрасно понимала, что у него были свои поводы для раздумий. она догадывалась, что ему, наверное, просто не хочется вникать ни в чьи проблемы. И из-за этого невмешательства его в ее жизнь ей хотелось тупо завыть от боли на кусок бездушной луны, каждую ночь проявляющийся на небе рядом с ее окном.
     Она могла ждать. Но всей душой ненавидела этот процесс. В иной момент каждая секунда ожидания могла отдаваться физической болью в руке. голове или шее. Потому и сейчас она не могла больше ждать.
     Она хотела вернуться. Она хотела улыбаться. Она хотела дождя и теплой заботы.
     Поэтому она, забравшись на крышу 22этажного дома. разбежалась и шагнула в голубое небо, расправив руки. Она всегда хотела ощутить это дурманящее чувство свободы и свистящий полетный ветер в ушах...
     Эх. и почему люди не летают как птицы =))