Беатрис Поттер. История о поросенке Робинсоне 7

Глава VII

     Только не нужно думать, что с Робинсоном плохо обращались на борту судна. Как раз наоборот. Его еще лучше кормили и баловали на «Паунд ов Кэндлз», чем даже в Пиггери Поркамбер. Так что после нескольких дней волнений за своих старых теток (особенно пока он страдал морской болезнью) Робинсон успокоился, и к нему вернулась его прежняя веселость. Он научился ходить по палубе во время качки и все время носился по ней, пока не стал слишком толстым и ленивым. 
     Кок без устали варил для Робинсона овсянку. Мешок крупы и мешок картофеля запасли специально для него. Он мог есть столько, сколько хотел. Ему понравилось много есть и лежать на теплых досках палубы. Он становился ленивее и ленивее еще и потому, что судно плыло на юг, и погода становилась все теплее. Для помощника капитана он стал домашним любимцем, а команда подкармливала его лакомыми кусочками. Кок тер ему спину и чесал бока – ребра у него уже не прощупывались, слишком много жира было на них.  Единственными членами команды, кто не шутил с Робинсоном, были желтый кот и капитан Барнаби Бучер, у которого всегда было мрачное настроение. 
     Отношение к нему кота озадачивало Робинсона. Очевидно, кот относился неодобрительно к тому, что Робинсон ел в таком количестве кукурузную крупу, что говорило о его неуместной жадности и о пагубных результатах баловства. Но сам кот не ел ни желтую крупу, ни картошку, и Робинсон подумал, что это не может быть объяснением его предубеждения к нему. Это было неприятно. Это печалило поросенка и тревожило. 
     Но сам кот испытывал мучения от неразделенной любви. Его угрюмый и мрачный взгляд на жизнь был результатом разлуки с совой. Эта милая птица, снежная сова из Лапландии, плавала на китобойном судне, которое направлялось к северному острову Гренландия, тогда как «Паунд ов Кэндлз» собирался достичь тропических морей.
     Поэтому кот позабыл о своих обязанностях и был в плохих отношениях с коком. Вместо того, чтобы драить ботинки и обслуживать капитана, он все дни и ночи напролет сидел на снастях и пел серенады луне. Иногда он спрыгивал на палубу и увещевал Робинсона. 
     Кот никогда не говорил прямо, почему поросенок не должен так много есть, но он часто напоминал о таинственной дате (которую Робинсон никак не мог запомнить) – дате дня рождения капитана Бучера. Каждый год в этот день устраивался особый праздничный обед.      
      «Вот для чего они хранили яблоки. Лук пророс из-за слишком высокой температуры. Я слышал, как капитан Барнаби говорил коку, что лук не сможет лежать так долго, как яблоки для пюре».
     Но Робинсон не обратил на его слова никакого внимания. В это время они с котом, свесившись за борт, наблюдали за косяком серебристых рыб. На море был штиль. Кок подошел к борту посмотреть, на что смотрит кот, и радостно воскликнул при виде рыбы. Тут же половина команды начала ловить рыбу. Для наживки они привязывали к своим снастям клочки алой шерсти и кусочки сдобных булочек. Самый удачный улов был у боцмана, у которого на снастях была привязана начищенная пуговица. 
     Но в ловле на пуговицу было плохо то, что много рыбы падало обратно в воду, когда ее тащили на палубу. Поэтому капитан Бучер позволил команде спустить на гладкую поверхность моря весельную шлюпку. Спускали ее с помощью хитроумного приспособление, которое называется «шлюпбалка». В шлюпку сели пять моряков, кот запрыгнул тоже. Несколько часов они ловили рыбу. Не было слышно ни малейшего дуновения ветерка.
 
     Пока кот ловил рыбу, Робинсон мирно уснул на теплой палубе. Спустя некоторое время он проснулся от голосов помощника капитана и кока, который не пошел со всеми ловить рыбу. Помощник говорил: 
      «Мне не нравится, что филейная часть свинины может получить солнечный ожог, кок. Переверните его, или накройте парусиной. Я рос на ферме и знаю, что свиньям нельзя позволять спать на горячем солнце». 
      «Это почему?» – спросил кок. 
      «Солнечный ожог, – ответил помощник, – опаляет кожу, она выглядит как поджаренная, портит вид своими трещинками». 
     При этих словах тяжелый грязный кусок парусины был наброшен на Робинсона, который тут же начал барахтаться и брыкаться, громко хрюкая. 
      «Он слышал тебя, приятель?» – понизив голос, спросил кок. 
      «Не знаю, но это не имеет значения, он все равно не может удрать с судна», – ответил помощник, закуривая трубку. 
      «Он может потерять аппетит, хотя  кормят его прекрасно», – сказал кок. 
     Тут они услышали голос капитана Барнаби Бучера. Капитан вышел на палубу из своей каюты после полуденного сна. 
      «Лезьте в “воронье гнездо” (так называется корзина на мачте, чтобы смотреть вперед) и наблюдайте за горизонтом в подзорную трубу. Согласно карте и компасу мы должны быть у архипелага», – сказал голос капитана Бучера.
     Эти слова, сказанные повелительным тоном, достигли ушей Робинсона через слой парусины, но помощник капитана и не подумал выполнять этот приказ, он иногда возражал капитану, когда их никто не слышал. 
      «Я натер мозоли на ногах», – сказал помощник. 
      «Отправьте туда кота», – коротко приказал капитан Барнаби. 
      «Кот в лодке вместе с матросами ловит рыбу». 
      «Заберите его оттуда, – сказал капитан Барнаби, выходя из себя. – Уже две недели он не чистил мои ботинки».
     Капитан спустился по трапу в свою каюту и снова начал вычислять широту и долготу, чтобы точно определить нахождение архипелага. 
      «Будем надеяться, что он исправится до следующего четверга, иначе он не получит жареной свинины!» – сказал помощник капитана коку. 
     Они пошли на другой конец палубы, чтобы посмотреть, сколько рыбы поймали матросы; шлюпка уже вернулась. 
     Погода была совершенно безветренная, поэтому шлюпку оставили на ночь в море, привязав ее чуть ниже иллюминатора (так называется окно на судне) в корме «Паунд ов Кэндлз». 
     Кота с подзорной трубой посадили на мачту, и он оставался там некоторое время. Когда он спустился, то соврал, что ничего похожего на землю в поле зрения не было. Вахтенного этой ночью на «Паунд ов Кэндлз» выставлять не стали, потому что океан был совершенно спокоен. Кроме того, предполагалось, что на вахте будет сидеть кот – если что-то случится. Все остальные члены команды играли в карты.
     Но не кот и не Робинсон. Кот заметил какое-то шевеление под парусиной. Он нашел под ней дрожащего от испуга и заливающегося слезами Робинсона. Робинсон слышал весь разговор о свинине. 
      «Я был уверен, что вы поймете мои намеки, – сказал кот Робинсону. – Как вы полагаете, зачем они откармливали вас? Прекратите визжать, маленький дурачок! Если вы будете меня слушать и прекратите орать, все будет просто, как понюшка табаку. Вам придется немного погрести. (Робинсон греб иногда на шлюпке, когда ловили рыбу, и даже поймал несколько крабов.) Вам не придется плыть долго, я видел верхушку дерева Бом на северо-северо-востоке, когда сидел на мачте. Проливы архипелага слишком мелки для «Паунд ов Кэндлз», а все остальные шлюпки я выведу из строя. Идите и делайте то, что я вам скажу», – так сказал кот. 
     Главным мотивом поступка кота была, конечно, бескорыстная дружба, но еще кот был недоволен поведением кока и капитана Барнаби Бучера. Поэтому он помог Робинсону собрать вещи первой необходимости: ботинки, сургуч, нож, кресло, рыболовные снасти, соломенную шляпу, пилу, липкую бумагу для ловли мух, котелок, подзорную трубу, чайник, компас, молоток, бочонок муки, еды на первый случай, бочонок пресной воды, стакан, заварной чайник, гвозди, ведро, отвертку. 
      «Они будут меня помнить», – сказал кот и начал сверлить большие отверстия в трех шлюпках, которые оставались на борту «Паунд ов Кэндлз». 
     К тому времени снизу начали раздаваться зловещие звуки, у некоторых матросов начали чесаться кулаки. Поэтому кот, торопливо попрощался с Робинсоном, подтолкнул его к борту судна, и Робинсон по веревке спустился в шлюпку. Кот отвязал верхний конец веревки и сбросил веревку в шлюпку. Потом он залез на ванты и притворился, что спит на вахте. 
     Робинсон споткнулся несколько раз перед тем, как сесть за весла, все-таки ноги его были коротковаты для гребли. Капитан Барнаби в своей каюте замер с картой в руке и прислушался (кок воспользовался случаем, и подглядел карту), капитан сделал свой ход и бросил карту на стол, и это заглушило звуки весел в спокойном море.
     Через некоторое время два матроса вышли из каюты и пошли на палубу. Вдруг им показалось, что на некотором расстоянии копошится большой черный жук. Один из моряков сказал, что это большой таракан, гребущий своими лапами. Другой сказал, что это дельфин. Они начали громко спорить. Капитан Барнаби, который остался без козырей после раздачи кока, вышел на палубу и сказал: 
      «Принесите мне мою подзорную трубу». 
     Но подзорная труба исчезла: так же, как ботинки, сургуч, котелок, соломенная шляпа, молоток, гвозди, ведро, отвертка и кресло. 
      «Возьмите весельную шлюпку и посмотрите что это», – приказал капитан Бучер. 
      «Бьюсь об заклад, что это дельфин», – безмятежно сказал помощник капитана. 
      «Будь я проклят, это уходит наша шлюпка!» – воскликнул один матрос. 
      «Возьмите другую шлюпку, возьмите все три шлюпки – это свинья и кот!» – ревел капитан.
      «Нет, сэр, кот спит на вантах». 
      «Разбудите кота! Свинью надо догнать! Яблочное пюре будет потрачено зря!» – вопил кок, подпрыгивал от возбуждения и размахивал ножом и вилкой. 
     Шлюпбалки раскачивались, шлюпки со свистом и плеском опустились на воду, матросы попрыгали в них и начали грести изо всех сил. Но тут же они изо всех сил принялись грести обратно к «Паунд ов Кэндлз». Лодки оказались дырявыми, в них просочилась вода, и все это благодаря коту.