Мелиссе Джонс

''Бога всемогущего возжелала'' -
синим клеймом на белизне бедра.
Словно трупные пятна горят Вальтазара
удивительные письмена.

Наливая янтарный виски
в хрустальные грани распятья,
подходишь богиней кубизма
в расстёгнутом до пояса платье.

Покрывая твоё богохульство
окровавленной птицей губ,
чашу с тайной опять принимаю
из нагих вавилоновских рук.

Ураган иссушает веки,
чёрной пылью скрипит на зубах.
Как песчинки летят человеки,
превращаясь во времени в прах.

Все мы – дети, убитые горем
своего неземного рожденья.
Чтобы верою двигались горы,
мы должны опечатать сомненья.

На бумажной полоске печати –
синим шрифтом заклятья,
жуки-пломбы уходят на запад,
бормоча по дороге проклятья.

''Бога всемогущего возжелала'' –
на двери, или, может, в преддверьи…
я теряюсь в мелькании бёдер,
серебристых ударах форели.

У гвоздик снова тлеют ресницы,
как ведуньи на каплях крови –
чёрной смертью свернулись страницы
в переплётах синеющёй боли.

Мы на пляж выходили утром…
И на тёплых плафонах-лицах
оседали тумана капли,
как распятые губы блудницы.