Чарльз Буковски. Час тридцать шесть пополуночи

меня разбирает смех, когда я думаю,
например,
о Селине за пишущей машинкой,
или Достоевском...
или Гамсуне...
обычные люди с ногами, ушами, глазами,
обычные люди с волосами на голове,
вот они сидят и печатают слова,
а у них разные проблемы в жизни,
и от этих проблем у них вот-вот поедет крыша.

Достоевский встает
из-за машинки, чтобы пописать,
возвращается,
выпивает стакан молока и думает о
казино и рулетке.

Селин останавливается, встает, подходит к
окну, смотрит, думает: мой последний пациент
сегодня умер, мне теперь не нужно будет его навещать.
когда я был у него последний раз,
он заплатил по счету;
это те, кто не оплачивают счета,
вот они живут и живут.
Селин возвращается, садится за
машинку,
размышляет минуты две,
потом начинает печатать.

Гамсун стоит рядом с машинкой и думает:
интересно, они поверят всему, что я здесь пишу?
он садится, начинает печатать.
он не знает, что такое писательский блок:
он – плодовитый сукин сын,
черт, почти такой же изобильный, как
солнце.
он печатает и печатает.

и я смеюсь,
негромко, но раскатисто,
мой смех катится по этим стенам, этим
грязным желтым и голубым стенам,
мой белый кот спит на
столе,
прикрыв от света
глаза.

он сегодня вечером не один,
и я тоже.


________________________________
Charles Bukowski. One thirty-six a.m.

I laugh sometimes when I think about
say
Celine at a typewriter
or Dostoevsky...
or Hamsun...
ordinary men with feet, ears, eyes,
ordinary men with hair on their heads
sitting there typing words
while having difficulties with life
while being puzzled almost to madness.

Dostoevsky gets up
he leaves the machine to piss,
comes back
drinks a glass of milk and thinks about
the casino and
the roulette wheel.

Celine stops, gets up, walks to the
window, looks out, thinks, my last patient
died today, I won't have to make any more
visits there.
when I saw him last
he paid his doctor bill;
it's those who don't pay their bills,
they live on and on.
C;line walks back, sits down at the
machine
is still for a good two minutes
then begins to type.

Hamsun stands over his machine thinking,
I wonder if they are going to believe
all these things I write?
he sits down, begins to type.
he doesn't know what a writer's block
is:
he's a prolific son-of-a-bitch
damn near as magnificent as
the sun.
he types away.

and I laugh
not out loud
but all up and down these walls, these
dirty yellow and blue walls
my white cat asleep on the
table
hiding his eyes from the
light.

he's not alone tonight
and neither am
I.