Владимир Нарбут. Капитан Воронихин

Столб телеграфа к югу направился,
Ласточка во фраке - нотой косой.
В бемолях Шопена,
                в диезах Штрауса
Танцует на поверхности лодка-фасоль.

А слева, под лесом
                (Откуда вылазки
Горцы на банды в девятнадцатом вели),
Семью крейсерами вырос Ворошиловский,*
Башнями причалили эти корабли.

Пальмам букетами качаться нравится,
По самую макушку расчесан фонтан, -
И лестницу (к приему) выскребла здравница:
Милости просим, товарищ капитан.

Жуков, растревожив в пернатом шиповнике,
По гальке, по плитам
                (Наверх и вниз)
Вот они ходят -
                Майоры, полковники, -
Зажги папиросу, струей затянись.

Только в столовой,
                В условиях пленума,
И сохранен (на калории) ранг.
Обуглено сердце солдата рентгенами,
Разрознены темные кости фаланг.

То - снимок. А солнце прыскает спицею,
Воду из ванны нарезом вертит…
(Благоприятные имеет ауспиции
Добытый в гражданскую миокардит.)

Лежа в соломенном,
                Воздух просоленный
Запихивай поглубже, товарищ капитан!
Лодка в купоросе ездит фасолиной,
Пальма волосата,
                И букетом фонтан.

Снова (как некогда) венами полыми
Мужество и нежность к тебе идут, -
И всадник,
                Конвоируемый бемолями,
Проскакивает через шопеновский этюд.

Сабля по желобу стлалась без памяти:
С каменными лицами, врага
                (Чтоб не лез)
Китайской - до Чаквы - учили грамоте,
Рубясь за советский чайный диез.

Под музыку море выгладило заново.
Оба композитора бродят по пятам,
Домашнее сердце твое партизаново
Радуется людям, товарищ капитан.

Радуется людям, сидящим под башнею…

О чем разговорились полковник и майор?
В штабах ночевки,
                Бой врукопашную,
Ночи в академии -
                Вспомнили вдвоем?

Или в шиповнике
                (Лапами пушистыми
Карабкаясь)
                Прополз перед ними жук,
Похожий на танк, сделанный фашистами,
Пышущий серой, размером в Машук?..

(В мире рентгена - видение-гипербола.)

Но мужества в тебе -
                Кровяной фонтан,
Но нежность к родине
                Себя не исчерпала,
Товарищ Воронихин, товарищ капитан!

Война, перелет…
                Пунктиром натыкано
Нот на проволоке (чересчур прямой).
Штраус и Шопен берегут Воронихина:
Штык-диез и сабля-бемоль.

Война, а на сердце капитана - Ворошиловский:
Мамина забота,
                Встречи с восьми…

Родина-ласточка, косые крылышки,
С кровью и мясом и меня возьми!


1936


*Центральный санаторий РККА им. Ворошилова