Через 600 лет

Никто не знает, где же было место,
В котором Небо сблизилось с Землей.
Но с древних пор все люди повсеместно
Его прозвали просто – Рай земной.

Врата. Пред ними Ангел очень строгий.
Меч огненный в руке, знать, не спроста:
«Эй, проходи живей - живей, убогий.
Запретны для тебя сии места».

Но человек, ничуть не удивляясь,
Совсем уйти отсюда не хотел
И, далеко от врат не отдаляясь,
Нашел он камень и на камень сел.

И, видя меч, пылающий огнями,
В воспоминанья погрузился он.
Видения встают перед глазами,
Как жил он раньше и чего лишен.

Он жил в Раю, совсем забот не зная,
Мир познавал в трудах по мере сил.
И лишь теперь, с годами понимает
Что он наделал, что он сотворил.

Морщины собрались на лбу страдальном,
Темнеет глаз печальных бирюза.
И только по щекам, дрожащим тайно,
Бежит слеза, за ней – опять слеза.

И мысли бесконечным хороводом
Кричат под тяжестью вины большой.
Не нужно никакого перевода:
Я эти мысли чувствую душой.

     «О, Господи, гляди, твой сын несчастный
     Просить прощения опять пришел сюда.
     Отец, тебя я вспоминаю часто,
     Верней, я помню о тебе всегда.

     Прости, я оказался непослушным
     И недостойным всей твоей любви.
     Я был наивен, робок, простодушен
     И потому сейчас стою в пыли».

Опять слеза бежала за слезою,
Рыдания уже переходили в крик.
Кружило воронье над головою.
Пал на колени немощный старик.

     «Прости мне Господи, что был я неразумен,
     Что я не внял всерьез твоим словам.
     Наверное, тогда я был безумен:
     Ты видишь все, ты знаешь это сам.

     Прости мне, Господи, прости, я испугался,
     Когда услышал грозный голос твой.
     Прости меня, прости: я сомневался,
     Что злое ты не сотворишь со мной».

Склоняясь ниже, ниже над землею
Был безутешен плачущий старик.
Сухой земли коснувшись головою,
Раскинул руки и к земле приник.

     «И за жену свою всегда я сам в ответе:
     Прости ее - мой грех, моя вина.
     Детей, прошу, прости. На этом свете
     Свою я чашу выпью сам до дна.

     Прости, что грех моим поступком правил.
     Прими раскаянье в моих грехах.
     Почил покойно мой несчастный Авель,
     А кровь его и на моих руках».

И снова слезы, снова звук стенаний.
Озноб по телу дрожью пробегал.
Сбирая пыль иссохшими руками
Он голову той пылью посыпал.

     «Прости, прости и все мое потомство.
     Я не хочу, чтоб зло плодилось злом.
     Что было – было. Видно, вероломство
     Наказано должно быть – поделом.

     О, Господи: пусть люди не безгрешны,
     Но это дети же твои. И их любя,
     Спаси, помилуй и прости. Я, безутешный,
     Об этом только и прошу тебя».


И отряхнувши пыль с своей одежды
Все с той же бесконечною тоской,
Но унося в груди росток надежды,
Вздохнув, старик отправился домой.

О, сколько отмолить еще придется,
Коль в дом его прокралася беда.
А завтра, только солнышко займется,
Я знаю, он опять придет сюда.

И каждый раз все новыми словами
Он будет открывать грехи свои,
И омывать их, омывать слезами
С Надеждой, Верою и в поисках Любви.