Жизнь прекрасна. Глава 42

 
За окном едва занимался рассвет: небо было темно-сиреневого цвета. Он проснулся от звонка мобильника. Вскочив нагишом с постели, он выбежал в соседнюю комнату и в сумерках нашел мобильный телефон, который так и оставался лежать с вечера на столе после разговора с Нью-Йорком. Звонил Аарон Шварц.
 
– Hi. Sleeping? I am working for you and you are sleeping! Great!18 

– Okay. Okay, как дела, короче?

– Короче: бумага у меня! Длинней: он сказал, что будет подавать на нее в суд за быть неверной жена.

– Это серьезно?

– Теперь уже нет, но нервы он испортит.

– Кому, ей?

– И ей, и мне, и тебе. Тебе это тоже деньги будут немалые.

– Аарон, все это ерунда в сравнении с решением суда. Ты уже отослал на факс?

– Он у тебя не оперирует.

– Не работает?

– Да, не работает. Что делать? Сможешь послать через три часа, нет, через четыре? Я буду sleeping. You will be working. Okay? I’ll do it for you.19

– Аарон, ты друг, ты настоящий друг мужчины.

– Да, да, друг, но адвокат вначале.

– Все понятно. Все эти услуги впишешь в мой счет.

– Уже сделал. Я вышлю все with DHL.

– Договорились. Который там у вас час?

– Скоро семь p.m. I’m late for dinner. 20 

– Приятного аппетита. Хочешь классный зеленый борщ?

– Я никогда не ел зеленый, только красный. Это что, советский власть перекрашен в зеленый?

– Нет, это самый вкусный борщ в мире, настоящий зеленый, с яйцом и травами!

– Так и сказал бы, herbal soup. 21

– Да нет же, никакой не herbal soup, а борщ. Короче, если ты когда-нибудь захочешь этот борщ, прилетай в Киев. Его готовит самая красивая женщина в мире….

– Которую зовут Тамара Сандерс.

– Ни за что, забудь эту фамилию!

– Но эта фамилия пока еще не даст мне спать и тебе.

– Эту женщину завтра назовут миссис Тамара Ковалько, понял?

– Good, 22 понял. Я пошел, меня ждет дома моя Mrs. Aaron Schwarz. Good-bye.23 

– Привет ей от меня, от нас с Тамарой. 

– Передам. Bye.24

– Bye.24 

 
Разговаривая с Ароном, он уже переместился в кухню и, по привычке, открыл холодильник в поисках своего любимого йогурта, и вдруг расхохотался: не было йогурта, не-бы-ло! И он все эти дни не вспоминал о нем. Видимо потому, что было в его жизни теперь кое-что послаще этой его молочной радости. Неужели он так перенервничал, ожидая ответа Шварца, что теперь ему понадобился этот суррогат сладкой жизни, о котором он напрочь забыл с момента встречи с Томиком? Он опять хохотнул и пошел в спальню. Тамара уже тоже не спала, а лежала, закинув одну руку за голову.
 
– Что он сказал? – спросила она.

– Что все в полном порядке и бумага у него. Через четыре часа он ее отфаксует ко мне в офис. Там сейчас факс почему-то не работает. По-видимому, на радостях Таня забыла включить его.

Она молчала, и на ее лице была явная тревога.
 
– Томик, ну что ты грустишь? Ведь все уже позади.

– Я знаю Сандерса. Он так меня не отпустит. Он прилетит сюда.

– А мы пока улетим отсюда. Далеко, в Непал, а потом на Фиджи. Он знает твой адрес?

– Нет, но узнает. Он знает, где я работаю и мой рабочий телефон.

– А мы Николая завтра, нет, уже сегодня предупредим. Ты сегодня же напишешь заявление на отпуск по семейным обстоятельствам. Завтра мы венчаемся, и прямо из ресторана летим в Катманду. Идет?

– Дай мне подумать.

– О чем? Ты не хочешь в Катманду? Или не хочешь венчаться?

– Я все хочу, но я не могу вот так все сразу решить.

– Почему, что тебе мешает?

– У меня есть дочь. Она скоро должна родить. Я хотела свой отпуск взять, чтобы полететь к ней и помочь ей в первый месяц. Мне ведь визу можно не оформлять. У меня Green Card.25

– Послушай, когда твоя дочь звонила или писала тебе в последний раз?

– Около месяца назад. Она сказала, чтобы я не волновалась, что она все сама сделает, но я так не могу.

– Радость моя, – сказал он, ложась с ней рядом и обнимая ее за плечи. – Если хочешь, из Катманду мы полетим к дочери, а потом – на Фиджи.

– Я не могу с тобой лететь к ней. Там негде нам всем вместе жить, – сказала она, отстраняясь от него.

– Господи! Нам будет всем, где жить, что есть пить, носить. Я хочу, чтобы мы все были счастливы, и ты, и твоя дочь, и ее ребенок. Я уже люблю его, еще не зная, появился ли он свет и независимо от того, когда появиться! Я уже его обожаю! Я обожаю твою дочь, независимо от того, захочет она меня увидеть или нет! Я обожаю ее грязные джинсы и его мокрые памперсы… – в запале говорил он, и вдруг спросил: – А кого она ожидает, мальчика или девочку?

– Девочку…, или мальчика, – с волнение сказала она. – Я не помню. Прости меня, я не помню.

Тамара вдруг всхлипнула и уткнулась в подушку. Этого он вообще не ожидал. Он знал ее сильной и выдержанной, сдерживающей свои эмоции. Но, видимо, ее отношения с дочерью и та ситуация, в которой дочь оказалась, были настолько сложными, что ей было трудно сдержаться. Очевидно то выражение тревоги, которое практически не сходило с ее лица, было отображением именно этого ее беспокойства. Он подумал что, похоже, она даже смирилась со своим положением неразведенной одинокой женщины, но не с тем, что ее дочь жила одна, в той далекой стране, без чьей-либо поддержки и помощи, да еще вдобавок в ожидании ребенка.

– Томик, родная, ну что я могу сделать для тебя, чтобы ты не плакала? – спросил он, и погладил ее по голове.

– Ничего, – глухо ответила в подушку она и повернулась к нему лицом. – Самое ужасное, что ни ты, ни я, мы ни чем не можем ей помочь. Она просто не примет нашу помощь. Она такая упрямая и… сильная.

– Как ты, – сказал он с улыбкой и вновь обнял ее.

На сей раз, она не отстранилась, а лишь тесней прижалась к нему и шепотом произнесла:

– Я люблю тебя, я тебя очень люблю. Спасибо тебе. Давай сделаем все, как ты того хочешь. Я так устала все сама решать. Давай обвенчаемся, давай полетим в Катманду, потом на Фиджи, давай будем любить друг друга и их. Давай, будем любить всех на свете….

– Хорошо, моя родная. Я так хочу, чтобы ты была счастлива и сделаю все для этого. Я знаю, что смогу это сделать, потому что всю жизнь готовился к этому. Если бы ты только знала, через что мне прошлось пройти, чтобы добраться до тебя! 

– Не надо сейчас об этом. Я догадываюсь, потому что я родилась в этой стране и мне понятно очень многое, может быть даже благодаря тому, что какое-то время я жила там, я это понимаю лучше многих моих сограждан. 

– Давай не будем додумывать за них. Каждый живет только в своем времени. Сегодня у нас с тобой не такие глобальные, но намного более существенные проблемы: твой подвенечный наряд. И, думаю, мне тоже не мешает что-то себе приобрести на этот торжественный случай. Я еще никогда не венчался.

– Я тоже. Знаешь, это хорошо, потому что такое происходит только раз в жизни. Так должно быть. 

И она еще ближе придвинулась к нему, положа голову ему на грудь. На ее лице блуждала улыбка, и куда-то ушло то выражение лица, которое так тревожило его.

– Пойдем, выпьем кофе или чаю, – сказала она.

– Еще рано. Давай еще немного полежим, полчасика. Нам предстоит нелегкий денек.

– Тогда я включу будильник, – сказала она.

– Не надо, не двигайся. Нам сейчас так хорошо, а этот трезвон все убьет.

– Возможно, ты прав. Давай помечтаем.

– Я только и делаю все эти дни, что мечтаю, – рассмеялся он.

– Это прекрасно. Я должна научиться у тебя этому.

– Не думаю. Этому научила меня ты.

И он поцеловал ее в макушку. Так они пролежали еще какое-то время пока не услышали какой-то грохот над головой, как будто у соседей что-то упало.

– У них это часто утром бывает, как будто отваливается дверца шкафа.

– Или разваливается кровать под влюбленными, – пошутил он.

– Навряд ли, – сказала она. – Там живут очень старые люди. Может быть, даже кто-то падает из них.

– О, Господи, только не это…. 

И он опять вспомнил Фердинанда с этой его фразой «только не это» и усмехнулся.

– Тебе что, смешно? – удивилась она.

– Да нет же. Это я вспомнил кое-что смешное.

– А-а. Давай вставать. Кто первый пойдет в ванную?

– Давай сегодня я. И сделаю завтрак, пока ты будешь в ванной. Идет?

– Идет.

Он встал и направился в ванную комнату. Потом, выйдя, крикнул:

– Я уже. Можешь идти.

– Спасибо, – услышал он ее голос из спальни. – Я сейчас.

Он пошел в кухню и начал готовить завтрак, накрывая на стол и жаря хлеб в тостере….
 
------------------------------------
16 Aaron, that’s me Kovalko again…. Sorry about the time. – Аарон, это опять я, Ковалько…. Извини за позднее время.
17 ‘to lawyer Aaron Schwartz’ – ‘адвокату Аарону Шварцу’.
18 Hi. Sleeping? I’m working for you and you are sleeping! Great! – Привет. Спишь? Я тут работаю на тебя, а ты спишь! Потрясающе!
19 Я буду sleeping. You will be working. Okay? I’ll do it for you. – Я буду спать? Ты будешь работать. Договорились? Я это сделаю для тебя.
20 Скоро семь p.m. I’m late for dinner. – Скоро семь пополудни. Я опаздываю на обед.
21herbal soup – суп из трав.
22 Good – Хорошо.
23 Mrs. Aaron Schwarz. Goodbye. – Миссис Аарон Шварц. Пока.
24 Bye. – Пока.
25 Green Card – Грин кард, документ, дающий разрешение иностранцам на постоянное проживание и работу в США.