Анубис

Пополам развалилась над пальмой луна.
Что жара, что прохлада тоскою полна,
Что на юг, что на север дороги пусты.
Не помогут ни свастики и ни кресты.

Поздно помощи ждать, если тяжесть в груди,
Если был и всегда дальше будешь один,
Нелюбим, нелюдим и не понят никем,
Отделённый кольцом из невидимых стен.

За спиною—пески, над плечом—небосклон;
Звёзды—души ушедших богам на поклон.
И оскалились скалы гранитом клыков
На любого, кто тронуть посмеет мой кров.

Эта тяжесть в груди—испокон, навсегда,
Не спасут от неё годы и города,
Как болезнь, от которой не хочется жить—
Это власть над судьбой, это гибель души.

И когда обостряется, хочется выть...
Позолоту манер с человечества сбить
Легче некуда—каждый боится того,
Что не может понять, что сильнее его.

Жизнь когда-то окончится, что же потом?
Каждый тленный боится шакалу на корм,
Царство умерших пахнет сырою землёй
И бездонного Стикса страшится любой.

Даже те, кто спаслись в скорлупе пирамид
От веков, свою жизнь не смогли защитить.
На любых языках, в каждой вере живёт
Этот ужас пред тем, что тебя ещё ждёт.

Можно долго смеяться над страхом людей
Или плакать над участью горькой своей—
Да, не могут от смерти себя оградить,
Но зато у них нет этой боли в груди.

Закричу...Разлетится стеклом тишина
От тоски моей, рухнет до самого дна
И взлетит к небесам, к половинке луны
Этот режущий вой, эта песнь Сатаны.

В пекло страхи людей, в топку нервы и боль—
Когда плохо, так хочется вновь быть собой.
И в любой стране мира услышится крик,
И от ужаса вздрогнут юнец и старик.

Вот и верно, дрожите, как в бурю трава
На больших континентах и на островах
Между мусорных свалок, дворцов и зеркал.
Я Анубис... Бог смерти... Одинокий шакал.