Ребёнок Иова

1

Узка страна – от моря и до моря
Ее с горы охватит гордый взгляд
Пророчеством возврата и повтора
Сулящий всем, кто рядом, только ад.

Узка страна. Как мост у Батраббима,
Но в дымке – не озера, а моря:
По большему приходят к нам из Рима
С мечом коротким чуждого царя.

А меньшее – не море, наказанье,
Хоть, право слово, соль и дорога,
Но тот, кто парит соль, не перестанет
Свою судьбу прогорклую ругать.

Чуть северней, в верховьях Иордана,
Наоборот, раздолье рыбакам,
И в водах Галилеи скрыта тайна,
Не явленная озеру пока.


2

Я – ребенок Иова: не из тех, кто потом
Стал за верность и веру наградой.
Я лежал на циновке, ловя воздух ртом,
Острый пот жег глаза, лился градом.

И набравши воды в исстрадавшийся рот
Мой отец управлялся с лопатой,
Одного за другим относил в огород,
Вместо савана – в ткани богатой.

Вот и рядом со мною положен виссон,
Влажной ветошью вымыта кожа.
Мой отец догадался, что я не спасен:
Время только страдания множит.

Он стоит на коленях со старым клинком,
В бороде седина засверкала…
Я сказал ему все чуть заметным кивком,
И почувствовал холод кинжала.


3

Не ринусь я с пилона, не старайся!
Как он тогда, не видевший отца,
Я не один, и жизнь моя прекрасна,
Ведь ясен смысл, и слышен звон конца.

Во всякой жизни место есть пустыне,
В которой ждешь: вот-вот усыновят,
И будешь ты не ты уже отныне,
А кто-то предначертанный опять.

Поставленный бураном на пилоне,
Ты будешь предоставлен сам себе:
Никто не снизойдет к тебе в короне
С раскрывшихся рокочущих небес.

И шага ты не сделаешь навстречу,
И слова ты не скажешь никому,
Тебя вернут туда, откуда легче
Вернуться ровно к сроку самому.


4

Когда придет желание проститься
И рассказать, что принесет рассвет
Меня вдруг остановят эти лица,
Как будто я пророк, а не поэт.

Один из них, решимостью наполнен,
Давно с собою носит старый меч,
Которым мы откапывали корни,
Чтобы перетереть их и испечь.

Другой не спит, в руках его – пергамент,
Который понесут потом как весть
Пробитыми дрожащими руками.
И эта ноша – тяжелей, чем крест.

Нет, я смогу, все будет так, как будет,
Не обманул бы лишь меня отец,
Что скоро все окончится и люди
Придут ко мне, воскреснув, под венец.


5

Тринадцатый – лишний на вечере нашей,
Не послать ли его за вином,
Чтоб испил он страдание полною чашей,
Ибо счастлив был в мире свином?

Разольется вино, разобьются сосуды,
Руки скрутят – как будто и нет!
Он один – подсудимый, остальные – лишь судьи,
Чьи решения правды сильней.

Но когда я уйду, мне придется другого
Подыскать для дальнейшей игры.
По дороге в Дамаск я явлю ему слово –
И забудет, как делать шатры,

Понесет это слово к столице Вселенной:
В нетерпении царственный Рим
Приготовит имперское алое вено
И, дарующий, будет дарим!

февраль 2007