Не могу спать...

                Девочки, девочки, хрупкие плечики,…
                сестры, сестрички - голод в привычке –
                маршевым шагом – флаг над Рейхстагом!
                Ночи бессонные, мысли бездонные,
                боль на ресницах: что ей не спится?
                Тонкие, звонкие, с судьбами ломкими,
                вы - молодые.
                Годы - седые
                http://www.proza.ru/2009/05/06/58
                (Л. Шкилёва)

Почти полностью пройден жизненный путь, и Вера Гавриловна всё чаще повторяет: «Ох, задержалась я тут, ребята заждались. Ну, как там они без меня? Кто им готовит, пуговицы, подворотнички пришивает?»

А память возвращает в прошлое. И она сетует: «Совсем перестала спать. Глаза закрыты, а перед ними одна картина за другой. А тут ещё книга попалась на глаза И.И.Киньдюшова «К победным рассветам». Как много в ней об АДД. Для меня авиация  дальнего действия, да плюс ночники – это люди, Богом дадены. Да, это были Боги. Лётчик, штурман, радист, стрелок. Это одно единое сердце, И они своим сердцем спасли родную землю. Как они любили людей, как они радовались рассветам и первым луговым цветочкам. Среди бумаг разыскала листочек с песней, сочинённой радистами.

«ПЕЛЕНГ»

Два мира в эфире боролись:
Сквозь грохот, и бурю, и свист.
Услышал серебряный голос
В наушниках юный радист.

Поймав позывной Украины
Над крышами горестных сёл.
Пилот, утомлённый, машину
По небу, как лебедя вёл.

Пришли самолёты на базу,
Родные найдя берега.
И песня, пожалуй, ни разу
Им так не была дорога.

***
Для кого-то это кажется сказкой, а для нас это пройденный путь в жизненной дороге. Работа, работа, работа. Всё связано в одной цепи. Девчонок своих вспоминаю. Сколько их было с Тамбовщины, с Липецка, Москвы, Воронежа, Орла. Пылинки мои. Почти никого не осталось.

Вот и свадьбу свою с Фёдором Диденко вспомнила. И как жили на Дальнем Востоке. Как после пожара в части все жёны офицеров уехали, а вслед за ними и наши мужья подались. А меня на станции встретил начальник дивизии: «Верочка, спасай мужиков, под расстрел они подходят. Спасай!» Я письмо Сталину писать. А душа замерла вся. Приехала к маме, упала на грудь: «Мама, Федю расстреляют!» А она смеётся: «Да вон он в саду твой Федя. У Сталина были всем составом. В рядовые разжаловали, а из армии не выгнали. А главное – живыми оставили. Твоё письмо помогло». И опять скитания по частям: то в Умань, то в Белую Церковь, то в Киев. А Федю послали за новой матчастью в Прибалтику.
 
Перегнал самолёты и его восстановили в старой должности, опять  стал заместителем командира эскадрильи. А как его любили все. После демобилизации на День Победы все собирались у нас. Это со всего Союза слетались. От орденов и звёзд на погонах светло становилось. Ох, ребята, ребята…. никого не осталось. Все убрались, одну меня бросили. Устала я, Зинаида Алексеевна. Пойду отдыхать».

В трубке голос Веры Гавриловны смолк. А я перебираю её письма и ещё раз прихожу к выводу, что без малых пылинок не было бы Победы и не было бы чистого неба после войны в течение почти полувека.

Низкий поклон вам, Ветераны