Костры, как тюль, завесили закат

*** 

Костры, как тюль, завесили закат…
их дым спадёт, сливаясь с синью утра…
Пока же ночь – в потёках перламутра –
накапливает тяжести карат. *

И звёзды, опадая напролёт,
всю ночь расцвечивают перспективы…
Но отчего же звёзды так пугливы?
И отчего недолог их полёт?..

Кто в эту ночь земной окончит путь,
и – выше звёзд – умчится в небо, к дому?..
И кто из нас преодолеет кому,
чтоб падших звёзд пыльцу в себя вдохнуть?!!


(из сборника «Под всхлипы робкие метели»)



*  По прежнему опыту мне известно, что именно первое четверостишие вызывает у читателей больше всего вопросов. Им кажется, что в нём имеется некое временнОе рассогласование. Это не совсем так, вернее, совсем не так. Однако, если я, как автор, не смог донести до читателя свою мысль в логической её чистоте и ясности, то и вина, стало быть, моя, и моё упущение. А значит, полагаю необходимым внести ясность, пусть даже путём своеобразной «раскадровки»… 

Итак, на дворе догорают остатки заката, подкрадываются сумерки. Внезапные, стремительные летние сумерки. Люди зажигают костры, и дым костров, белый и густой поначалу, стирает последние кровавые отсветы с самой кромки неба, там, где небо уже сливается с горизонтом. Дымы эти, повсюду, по всей земле, будут клубиться всю ночь, а под утро, становясь всё более прозрачными, растворятся в рассветной сини и сделаются совсем незаметными…  Но это – только утром. Сейчас же – самое начало ночи, звёзды ещё не оформились окончательно, они стекаются, концентрируются из серебристого жидкого перламутра, разлитого в густеющей черноте неба, набирают свои полновесные караты и, наконец, предстают перед нами теми самыми звёздами, вечными и незыблемыми созвездиями которых мы любуемся со своего рождения и до последнего дня, когда и сами удаляемся куда-то туда, в небо…

Примерно это я и хотел высказать в стихотворной форме. Увы, если я совершенно не достиг поставленной цели. Но и изменять что-то в четверостишии мне, почему-то, не хочется…
. 
 
.