Предвечерье. Стихи и проза

Вот и спешился день у рябины…
Отпустил золотого коня.
Словно взгляд, тот понёсся долиной
И, как вкопанный, встал у плетня…
Тот плетень у дорог на краю
Васильковое лето сплетало.
Можжевелову нежность свою
ПроволОкой из звёзд оплетало.
Постояв у Земного конца,
Красный конь перепрыгнул ограду, -
Только утром найдёшь сорванца, -
И весь день с ним не будет сладу.
Ах! Люблю золотого коня
Я встречать расцветающей ранью…
Пронеси, мой горячий, меня
Через день – на огонь за геранью…


    Ничего странного, что теперь грустно… Предвечерье… День на исходе… Жаркий, отчаянный…  С утра с неизбывными планами, бодрый, резвый, как «кроль» в холодной воде. К обеду – чуть усталый, чуть возвышенный. Уже немногим с горчинкой, как послеобеденный предгрозовой запах цветов ноготков, ярких, красно-жёлтых, с коричневой бахромой, тех, что растут в саду, куда ни  глянь, но всё ещё полон желаний. Ближе к полднику – затаённых, волнительно-радостных, как пить дать – любовных, да, ведь, скоро уж и ночь, и объятья - жаркие и страстные. Желаний - томлёных весь день в глубине сердца, как молоко в печи, оттого таких сгущенных, похожих на подсушенные масляные краски, которые можно, конечно, развести, умаслив… Но стоит ли, стоит? Пусть будет больно, жарко, противоположно. То - бело, то – чёрно. То – да, то – нет. То – надо, то - не надо… А потом: «Надо!.. Надо!.. Надо!..»
    Вот и ждёшь, ждёшь этой ночи. Торопишь, торопишь проходящий день: ах, скорее бы…
Как же тянется это время! От полдника, часов этак с четырёх…
    И уже - всё! Силы от жары на исходе. К чёрту планы! К чёрту работать – жара. Дым от костра уносит последние поползновения в огороде… К чёрту читать – глаза слипаются. К чёрту писать – не о чем. К чёрту  рисовать, всё выходит кособоко и напыщенно. К чёрту! Всё – к чёрту! Хотя, нет, вот, разве, музыка?! Распахнуть двери в сад. Присесть к роялю. Открыть крышку. Погладить белые крылышки его мотыльков. Сначала осторожно перебрать их всех кончиками пальцев, затем - смелее, смелее, откинувшись на стуле, прикрыв глаза…
   «Пальцы сами найдут эти клавиши звёзды…» - кто-то так чудесно обронил когда-то в своих стихах. Ну, может и я, неважно…
    Музыка, как тяжёлый поезд, разгоняясь, зазвучит всё громче и громче, заполняя весь дом, сад и прилегающее поле… И вот уже кто-то, незнакомый, идущий от речки, остановится на тропинке, заслушается…
    А музыка - то низко, утробно, будто неся камни по дну, беспокойно и незнакомо, а то - высоко и безмятежно, спадая с тона на тон, добавляя стаккато полутонов, будет литься из чёрной блестящей бездны рояля…
    И в душе снова проснутся чувства. Свежие и молодые, напористые и игристые, как слегка передержанный сидр. И тут, вдруг, в комнате станет неестественно светло. И не от музыки вовсе. А от низкого закатного солнца. Которое, обязательно, гуляя маятником по горизонту от весны к весне, заглядывает поочерёдно в каждое из окон зала. В юго-западное – зимой, а в выходящее на северо-запад – летом. Свет этот в морозы красен, как кровь, а под осень жёлт, как поспелая дыня. Это он наполняет дом каждым вечером неизъяснимой светлой печалью.
    Вот и кончился день. День, который не вернётся уже никогда. Ни-ког-да! Никогда уже не будет всё вот так же. Не колыхнётся так же голубая штора от порыва свежего ветра, не вскрикнет в саду незнакомая птица, ты не глянешь на меня зеленоватостью своих карих глаз, да так, что зайдётся сердце. И не загорится алой розой бледно-розовая герань на окне, за которым расстилается закатное море… А если, и будет всё так же, повторится в точности до мельчайших подробностей, то это будет уже другой день. Другого числа, другого года, другого столетия, другого измерения…