Разное

До опушки леса он не смог дойти,
След окровавленный шел позади.
Его топором маньяк распорол,
Он, усмехаясь, за раненым шел.
Теперь он на пне рубит его,
Он его скормит псам все равно.

Навстречу любимой он ночью спешил,
Он уж стихи ей посвятил,
Он ей прочтет в хате большой
Стих самый яркий и золотой.
Он не заметил ямы с дерьмом,
Он утонул там с дивным стихом.

Злорадствовал друг, видя ее,
Он написал солдату письмо,
Мол, твоя девка гуляет с другим,
С крепким, усатым и пожилым.
Солдат себе пулю в сердце пустил,
Гулящую стерву он не простил.

Камень тяжелый и жизнь в пустоте,
И голод гуляет уже в животе.
Камень все тянет и тянет во мглу.
Он исполняет просьбу мою.
А может вернуться, воздух схватить,
Может еще малость пожить?

На лошади в даль ускакала любовь,
Ей надоела ревнивая кровь.
Там, говорит, с пастухом поживу,
Может его, дикаря, полюблю.
А ты исправляйся, ревность отбрось,
Теперь поживи со мною ты врозь.

Пуля насквозь солдата прошла,
В теле другом местечко нашла.
Солдат все бежал и бежал под «ура»,
Малость кружилась его голова.
Кровь же сбежала вся целиком,
А он все бежал и бежал напролом.

Свою госпожу никому не отдам,
Я заползаю в спальню и сам,
Я ее в снах страстно люблю,
Я ее сердце в любви тормошу.
Зря, говорят, домовой ни причем,
Не он, говорят, выстроил дом.

Со свитой вошел он в хату крестьян,
Отбросил ногой ненавистный баян.
Ты, говорит, мою дочь охмурил,
Ты, говорят, в скирде упоил.
Она с животом позорит семью,
Давай забирай эту свинью.

Давай-ка, обновку обмоем, сынок,
Капнем вино на черный сапог,
Все остальное примем на грудь,
Деда позвать к столу не забудь.
Завтра наденешь свои сапоги
И убежишь на танцы любви.

Потный и злобный в сторонке стоял,
Взглядом невесту с другим провожал.
На танцах она обвинила его,
Что он опять выпил вино.
Она ненавидит запах со рта,
Она оттолкнула с двери алкаша.

С землею сравняю, - он прорычал.
Он эту шлюху долго искал.
Ночь с проституткой сладкой была,
Была в ту ночь она очень мила.
Утром алмаз драгоценный пропал,
Кто его взял, он уже знал.

Кожаным штанишкам уже двести лет,
Сундук он нашел этот в обед.
Сразу приметил находку свою,
Вмиг оказался в потном раю.
Штаны у него пришелец купил,
Он за штанишки сто тысяч дарил.

Давай-ка в приданное, папа, табун,
Думаю, должен услышать он шум.
Тогда он предложит свадьбу сыграть,
Будет меня каждый день целовать.
Ну а потом требуй калым,
Ведь у меня уж появится сын.

Стадо овец очень мало,
Надо бы тяпнут голов этак сто,
А т на калым не хватает пока,
Она не пойдет, не поймет жениха.
Этот калым откроет мне дверь,
Я обанкрочу семейство теперь.

Черная смерть с косою прошлась,
Воды в роднике не спеша напилась,
Метку поставила в каждую дверь,
Пока уходила она без потерь.
В кругу обсуждали они стариков,
Знали по звездам, кт к смерти готов.

Смирись, покорись и отдайся судьбе,
Не надо брыкаться в талой воде.
Знаем, что мало на свете ты жил,
Знаем – детей еще не нажил.
Там без тебя задыхается стон,
Там ведь в тебя кто-то сильно влюблен.

Наконечник ржавый из спины торчал,
Что смертельно ранен, он уже понял.
Но стрела монгола все еще торчит,
И спина от боли вот уж день горит.
Может кто поможет вытащить стрелу,
Может кто поднимется и пойдет к нему.

Два ножа за поясом, один нож в сапог,
Он сегодня выпивший, он и не игрок.
Но вчерашний проигрыш он вернуть хотел,
Он перед схваткой сильно потел.
Резать придется вчерашних друзей,
Ведь деньги забрать он должен скорей.

В мешке трепыхалась сладкая дрянь,
Ехал он в даль в осеннюю рань.
Эту бабенку он скоро продаст,
Киргизу он в руки ее передаст.
Пусть эта дрянь линчует его,
Она ведь заданье выполняет того.

Его сапоги он рассматривал сам,
Сам и залез в мертвый карман.
Ну наконец-то, любовник убит,
Он на земле уже не сопит.
Огромный сапог его угнетал,
Такой вот мужик с женой его спал.

Грех то ужасный, - она говорит,
Ведь муженек пока еще спит,
Они ведь на кухне стонут вдвоем,
Он ее шлепал по попе ножом.
Она от холодного в страсти была.
Она с этим парнем вдруг ожила.

Дождь за окном совсем ошалел,
И квартирант на ней обнаглел.
Он на хозяйке пашет с утра,
Сегодня отложена днем пахота.
Сегодня любовь и ром за столом,
Сегодня супруг не вернется в свой дом.

Сегодня свой гнев он спрятал в рукав,
В окошко открытое крикнул гав-гав.
Что-то с собакой, - шепнула она,
Иди-ка, проверь, цепь ее зла.
Двери открыв, он вышел во двор,
Его расстрелял ревнивец в упор.

За столом хмельные спорят уже час,
Кто остается у бабы сейчас.
Кт до утра полюбит ее,
Кто утром рано обчистит жилье.



Под дождем стою безразличен я,
Выгнала меня дружная семья.
Заболеть хочу я в своем дворе,
Лишь бы остаться в любимом селе.
Больного меня супруга поймет,
Она под пеку поэта возьмет.

Тоска меня гложет, я вдалеке,
Вижу Башкирию только во сне.
Родина предков обратно зовет,
Она на курае у окон поет.
Наверно все брошу, оставлю все там,
Уеду к туманным башкирским стогам.

Учитесь, башкиры, - сказал Акмулла, -
Учение – свет и Аллаха хвала,
Учение – правда, учение – свет,
Учение – предков ушедших завет.
Не зря я брожу в казахстанских степях,
Науку коплю я в святейших краях.

Блюдо Башкиров мне подают,
В Курманове мне создали уют.
Ты наш поэт, ты родом из нас,
Ты восхваляешь предков сейчас.
Ешь, дорогой, бешбармак с пиалы,
Ты не стесняйся нашей хвалы.

На скамейке родины в парке я сижу,
Аргаяш свой тихий очень я люблю.
Когда-то мальчишкой репейник тут рвал,
В пары влюбленных на танцах бросал.
Теперь вот седой сижу на скамье,
Вернулся я, родина, снова к тебе.