Любовная лирика

Вижу в гнезде блестящий предмет –
Часы золотые играли на свет.
Эти часы мой дед потерял,
Его Ворошилов сам награждал.
Воровка сорока стащила часы,
Птенцам подарила подарок мечты.

  Трещит свеча упрямая, горит на злобу тьмы.
Сегодня нелюбимая ласкает со спины.
Сегодня день свидания с молоденькой вдовой.
Сегодня я простился с любимою женой.

Бесшумная лодка под судном лежит,
Команда подлодки сегодня не спит.
Судно – защита от мин и торпед,
Судно – защита от катера бед.
Скоро подлодка выйдет на цель,
О катера будет мазутный коктейль.

Он безоружный, в него не стрелять,
Надо живым террориста поймать.
Он много знает, при нем и планшет,
Он нам расск4ажет про тайный фуршет.
Террорист спокойна сдался на жаре,
Он взорвал собою рынок в сентябре.

Сгинул он, сгинул, нету его,
Вон на крючке висит и пальто,
Вон чемодан полный лежит,
Вон кошелек никуда не спешит.
За пивом в ларек парень пошел,
Больше домой он не пришел.

Бросила мужа, ушла в никуда,
Рыдая, по трассе неспешно пошла.
Лучшие годы алкаш отобрал,
Он постоянно ее проклинал.
Теперь в никуда женщина шла,
Она под колесами гибель нашла.

За свечой вдогонку призрак побежал,
Он княгиню вечности год уж проклинал.
Ходит она со свечой, не спеша,
Только догнать княгиню нельзя.
Зря этот призрак ходит за ней,
Ему не узнать тайны князей.

С тупым топором он тигра догнал,
На что он идет – теперь уже знал.
Людоед свирепый всех детишек съел,
Он и его скушать хотел.
Один на один сойдутся они,
Кто-то один возликует в тиши.

С болью свеча подошла к зеркалам,
Жалобы, слезы слышны по полам.
Нет, не отдам я его никому,
Я через час его зарублю.





Больную девицу он к морю увез,
Он у несчастной не видел там слез.
Там она вдруг на жаре ожила,
Очень счастливой больная была.
Там она встретила ту же беду –
Она полюбила вдовца на бегу.

Злобный он, злобный, отстать от него,
Он для тебя, девица, никто.
Куча парней за тобою следят,
Одну лишь тебя парни хотят.
Парни другие мне не нужны,
Хмурые взгляды для сердца важны.

В каждой травинке вижу твой след,
С той жизни пришел я, поверьте, в обед.
Вон моя мама варит обед,
Вон мой отец точит рассвет.
У них сенокос, они в торжестве,
А я лишь роса и трава на земле.

Дно-то у клетки двойное, дружок,
Давай увози в Россию должок.
Если поймают, лет десять дадут,
Если же нет – домой отвезут.
Лунный наркотик ты, парень, везешь,
Ты с наркоманов много возьмешь.

Голодный, оборванный, очень худой,
Он возвернулся утром домой.
Мама, увидев, села на пол,
Папа отбросил в угол мосол.
Сын-дезертир пришел через год,
Он расстрелял с автомата свой взвод.

Тяжелая болезнь не давала жить,
Вот и приходилось постоянно ныть.
Жена говорила: «Лучше бы пил,
Лучше бы бабу другую любил.
А этот же ноет и ноет с утра,
Нет никакого в хате житья».

Невеста дарила двоих малышей,
Сын же сидел в краю лагерей.
«Чьи это дети?» - свекор спросил,
Он уже грех невесте простил.
«Во сне я к нему ходила пешком,
Там на три дня давали нам дом».

Черные вдовы кружат и кружат,
Они мое тело и силу хотят.
Черные вдовы в деревне одни,
Пропали на фронте их мужики.
Только вот я здесь возмужал,
Я никого еще не обнял.

Золотая цепь не давала жить,
В тьме продолжала горло душить.
Я задыхался, я громко стонал,
Я эту цепь на себе проклинал.
Мне эту цепь подарила она,
Которая раньше была мне жена.

На испанке утром подженился он,
Друзей-алкашей выгнал всех вон.
Испанка довольна мужем была,
Она ему денег много дала.
Давай, говорила, построим завод
И будем в России жить без забот.

Сыновья папашу выгоняли вон:
Давай-ка, катись, говорили, пижон.
Ты нашу маму, сволочь сгубил,
Ты нас, детей не растил, не кормил.
Ты в городах всю жизнь отдыхал,
Ты на селе на полях не пахал.

Помойкой уже обернулась судьба,
Теперь он на свалках жил без стыда
Бутылки, металл уносил на прием,
Денег навалом было при нем.
Но он эти деньги в матрас зашивал,
Он на тот свет сто тысяч собрал.

Давай-ка, пили кедровник, дружок,
Вот тебе водка, вот пирожок.
Тридцать деревьев ты должен спилить,
Должен в овраге их утопить.
Скоро китайцы приедут сюда,
Они за кедровник заплатят сполна.

Леопард торопится жертву утащить,
Волки продолжают на поляне выть.
Кабана на дерево леопард втащил,
Свое одиночество хищник любил.
Волки кружились всей стаей в жаре,
Голодными были они в сентябре.

Гордый дворянин не хотел пахать,
Он продолжал на нарах лежать.
Зэки трудились, пилили дрова,
Они проклинали закон и права.
Дворянин от голода умер в ноябре,
Он был похоронен в жутком декабре.

Вот и размолвка в банде лихой,
Череп нему проломили трубой,
Другого главарь на глазах пристрелил,
Третьему пальцы палач отпилил,
Четвертый гранату поставил на стол,
Он автомат на оставших навел.

Отчаянный малый дрался с ментм,
Мент уже был с большим синяком.
Другие менты пришли выручать,
Парня лихого пришлось вырубать.
Теперь он на зоне пилит дрова,
Теперь у него в наколках права.

И купцы на нарах обрели покой,
Теперь не отпустят богатых домой.
Зря не уплыли они на судах,
Теперь вот на зоне панический страх.
Зря они «красным» деньгой помогли,
Зря они вместе с ними ушли.

Монашка не хочет выйти на свет,
Там красноперые видели след.
Монашку они ищут уже,
Они ее тело хотят на траве.
Женщиной пахнет, - кто-то сказал,
Он даже возраст точный назвал.

Белка в кладовке довольной была,
Она домовитой в округе слыла.
Там и орехи, там и грибы,
Там семена какой-то травы.
Белке зимою тут хорошо,
От сытости ей в кладовке тепло.

Открытый сундук радовал глаз:
Тут и одежда, тут и припас,
Сало горою в мешочке лежит,
Фуражка на гвоздике сбоку висит.
Там и махорка, там и кальян,
Там и на дне старый баян.

Излишки, давайте, несите сюда,
Пшеницу, ячмень свезем в города.
Там опухает бедный народ,
В сытости там никто не живет.
Если пшеницу в ямах найдем,
Всех кулаков в лагерь свезем.