Моря достались Альбиону...

Моря достались Альбиону,
Как то издревле повелось,
Французский трон - опять Бурбону,
России – суша под «авось»!

Нечаянно пригретый славой,
В Париже русский государь
Стал европейцам ближе, право,
И, хоть на время , главный царь.

А как же Пушкин? Русский гений
Свою историю вершит,
И из Британии Евгений
Уже на родину спешит.

Дум властелин, поэт наш славный,
Вовсю оттачивает слог
И поэтический, на равных,
Ведет с Шекспиром диалог.

И след шекспировских аллюзий
Отчетлив в драме и в стихах.
Но лишь недолго, полн иллюзий,
Ходил поэт в учениках.

Ему не чужды, в своей сути,
Джордж Байрон, Кольридж, Вальтер Скотт,
Еще Баньян, Вильсон, Саути –
С литературных все высот.

Где центр Британских интересов,
Мы знаем точно, спору нет,
Ведь в кабинете, без завесов,
Зрим лорда Байрона портрет

И восхищаясь им на диво,
В чём, скажем прямо, нет греха,
Противоставит нарративу
Дар искрометного стиха.

Но победив в зачете личном,
По меркам общемировым
От лорда отстает прилично
Поэт, что был «невыездным».

Любя его так безгранично,
Как никогда и никого,
Россия столпом пограничным
Мир отделила от него.

И сожалеть мы с вами вправе
О том, что, очень нелегка,
Дорога к зарубежной славе
Так растянулась на века.

Как русской лирики свободе
Англоязычье превозмочь,
Чтоб быть доступней в переводе,
Чем у Набокова и Дойч?

Вопрос открыт, не видно точек
Сегодня также, как вчера,
Авось найдется переводчик,
Достойный гения пера!