Полевые цветы

Враги твои пируют под стеною,
Осада града затянулaсь на года.
Ты загнан в угол, страх стрелою жадной
Пронзает сердце, что с щитом дрожит рука.

Ты смотришь на закат, клинок свой точишь,
Что унесёт сей ночью жизнь отцов, мужей.
Они – враги, что тут поделать? Ты не хочешь,
Но убивать тебе придётся вновь людей.

Вот солнца диск тепло теряет...
Светило гаснет, тает и надежда с ним,
Что штурм ночной враг проиграет,
Что цел останешься да невредим.
Печально, обречённый за стеною,
Сидишь и ждёшь судьбы свой приговор.
О той мечтая, что возлюблена тобою,
Но смерть тебя похитит словно алчный вор.

Ты думаешь о том, что шёл в поход не получив ответа,
На предложение руки и сердца своего...
Ну а она за сотни вёрст, да за семью морями,
Сидит на лавке, да желает страстно только одного:
Дождаться жениха, прекрасного с похода,
Ушёл что земли от восстанья защищать.
Увы, ты не увидишь её черт лица прекрасных,
Любимая твоя навеки тебя будет ждать...

Ей облака печально принесут известье,
Что рыцарь сердца её смертью храбрых пал...
Что умер он, не получив ответа,
От той, что мир весь за любовь еёб отдал...

* * * * *

Вот враг сбирается в атаку,
За стенкой слышны крики, топот ног...
Тебя от страха почему-то в дрожь кидает.
Ты думаешь о ней, о том чего не смог...
Последний луч светила растворился,
Луна сулит всем осаждённым неминуему смерть.
Лишь звёзд сиянье на конце клинка блистает,
Это богов за прегрешения земные месть.

И вот решимость перекрыв дыханье,
С отвагой вместе затаилася в твоей груди.
Берёшь ты мечь, что в ратных подвигах даёт лишь вдохнновенье,
Идёшь на стену, оставляя серы думы позади...
Подлунный ветер плащь твой развивет,
На коем выбит чести рыцарской оплот –
Крест ордена, что доблести в тебя вживляет.
В твоей руке зажатый мечь – отваги плод.

Пока идёшь, ты смотришь вниз, о, боже!
Чтобы не видеть этого готов ты выколоть себе глаза!
Там женщины и дети, что голодной смертью умирают,
Они к тебе взывают да с мольбою смотрят на тебя!

В глазах их страх, в тебя лишь вера,
Надежда в чудо заставляет их дышать.
Но чуда нет, его не будет...
Не можешь ты надежды их лишать...
Не в праве ты отнять у человека,
Что даже враг не в силах у него забрать:
Свобода, вера в чудо, справедливость.
Ты не достоин чтоб людей последнего лишать.

* * * * *

И вот ты на стене, перед тобою поле,
Что словно поле ржи, усеянно врагом.
И вновь тот милый, светлый, дивный образ,
Проскакивает в голове перед тобой.

Вдруг неприятель с горна звуком,
Что городу был словно смертный приговор,
Пошёл в атаку, повсеместно наступая,
Палач какбудто свой взмахнул топор..
Мгновенье отделяет их от смерти,
Вот полетела стрел волна с командой “пли”.
Закрылся рыцарь молодой щитом всецело,
И охватили город штурма смертного огни.

Принёс враг лестницы – их скинули со стенки,
Таран катили – его маслом подожгли.
Подкоп копали – ров не преодолели...
Казалось ночью той уж всё учли...
Но враг на зло всем обречённым,
Огромну башню с фланга тихо подкатил...
Там рыцарь наш с рычаньем злобным,
С отрядом небольшим врага лупил.
Но мало было осаждённых,
Враг тут же через крышу башней овладел...
Поставил лучников, да вход заделал.
Вели оттуда они женщин, да детей отстрел.
Открыли в град из башни врата,
Мост пал, лишь приближая гибель всех.
Но наш герой на стенке мстил за брата,
Убит что был ради врага насильственных потех...

Услышав крик от командира,
Что бился с неприятелем с лихвою во дворе,
“Свистать всех в башню, там закрыться!”
И захлебнулся крик отважный в сей гульбе.
Он спрыгнул в латах, бросив щит,
Увидев пред собой печальную картину,
Отчаянно бежал он к башне по стене,
Врага свирепо сбрасываю книзу...

* * * * *

В сей миг кровавой сечи переломный,
Пронзила в грудь его сквозь латы ядовитая стрела...
Но он бежал, не чувствовал ни боли, ни усталость.
Полна о доме мыслей его голова была.
Ввалился в башню, рухнул наземь.
Струилась кровь горяча из бедра...
Их было много, каждый сильно ранен,
Они сидели вдоль стены, стоная и крича.
Щитами завалили выход, но напрасно.
Он с жизнью вдруг простится хочет, сам не знает,
Но почему-то не владеет доле им испуг...
Сознанье он теряет вдруг,
И отпускает меч рука младая.

* * * * *

Летело время, вход держали,
Не отдавали неприятелю погибели оплот.
Все умерли кто ранен был, один остался
Сидит он, кровью дышит, широко открыв свой рот.
Там даже воздух пахнет нынче смертью,
Могила братская для всех одна.
И кровью пол покрыт на сантиметр,
Казалось будто жизнь ушла сама...

Что бы от боли как-то хоть отвлечься,
Берёт свой меч, точильный камень, точит мечь.
И погружается в свои воспоминанья, то ли дело
В далёкой памяти есть время, что без брани да без сеч.

Но он в свои последние мгновенья,
Вместо молитвы господу мечтает лишь о ней...
Чьи кудри белокуры словно ангельские перья,
Да голос нежный как прекрасный, дивный соловей.
Но смерть своё берёт, и враг пробился,
Через заставу башенных, спасительных щитов.
Он проклял всех кроме неё, о ком молился,
Которой обещал принесть заморских полевых цветов...

* * * * *

Разрушен город, враг пирует...
Да стёрлись имена написанные кровью на стене,
Что град пылающий с отвагой защищали,
Когда в осаде провели голодные извне.

Прошли года, в далёком царстве
Сидит на лавочке печальная одна
Девица, что постоянно очень горько плачет.
Жених её погиб, не зная что она,
Любила больше чем всё в мире
Что ей одной он был готов отдать.
Что на вопрос его заветный, тишиною отплатила...
Ревёт теперь она о том, что не могла тогда,
Сказать ему о том, что сердцем всем его любила...
Возненавидела за это всё она себя.

Года бежали, горе не спадало.
Она сидела со слезами, ждав его как встарь,
Но вдруг подле порога дома увидала,
Ноги мужской следы. “Неужли впрямь
Вернулся милый мой домой, не верю!”
С словами сими она бросилась в избу.
Молила господа, и думала “проверю”,
Она старалась даже мыслями прогнать беду.

Увы, но в комнате ничто не изменилось,
Лишь только ваза, что стояла на столе пуста,
Заморскими цветами полевыми зацветала.
Увидев их, она заплакала, ответив “да”.