Мы...

1.
Сгустки пены солёной глотали, как будто пилюли мы,
и, шатаясь от качки морской, напивались до слёз.
И на дно погружались, свершить не успев, что задумали.
Нам неведома зависть. Нас мучил проклятьем вопрос:

Кто же мы? И какими вдруг станем спустя лишь мгновение?
Как понять то, что нас так безумно в пучину влекло?
Неужели мы - те, кто, надежду сменив на терпение,
спрятав боль, наступает босою ногой на стекло?..

Неужели мы - те, по ком колокол часто рыдает,
а могучий оргАн, проливая на раны бальзам,
втОрит нам: "По заслугам всем мёртвым воздайте!
Шля проклятья живым, пусть прольётся о павших слеза..."

Неужели мы - те, по ком "молча" справляют молебен
вдруг возникшие из "ничего", как в горах эдельвейсы, стихи...
Неужели мы - те, кому мало лишь зрелищ и хлеба...
Неужели мы - те, кто возник из слиянья стихий...

Неужели мы - вновь обретённые место и время
всеми вами давно позабытых в рутине побед...
Неужели мы - те, чьи сердца лучше всякого кремня
высекают искрУ, осветившую путь всем, кто слеп...

Неужели мы - те, кто заставит вернуть время вспять,
наступая на глотки, командуя "майна" и "вира"...
За шаг влево иль вправо всегда полагалось стрелять -
что ж, уже не впервой зло прикажем мы "Пли!" конвоирам...

2.
Нас застигнул врасплох, будто чаек беспечных, злой ветер,
разбросал по волнам, как осколки разбившихся вдрызг
кораблей... Мы - "Титаники" мысли, забывшие напрочь о смерти.
Что теперь укорять беспощадность сгубивших нас брызг!?

Проку нет нас искать в перекрёстках бурлящих течений -
мы блуждаем "голландцем" в подводной планктоновой тьме.
Ну, а там, "наверху" отголоски охрипших сомнений,
нас пытаясь понять, забывают, что только на дне

можно жизнь, как эфес, охватить своим пристальным взглядом,
из глубин увидав притаившийся в зарослях риф...
Нас пытаясь понять, недостаточно быть только "рядом" -
иногда всё же нужно вставлять в прозу несколько рифм...

А пока: "В добрый час! Ветра в парус! Семь футов под килем!
Пусть удачи звезда освещает всегда дерзким путь!
Пусть хранит нас господь от измены, тоски и бессилья
перед страхом беспечно на что-то "за гранью" взглянуть!"

Для кого - лишь слова. Для кого-то, быть может, - молитва.
Так молитесь же с нами за здравие! - За упокой
нас помянет свеча расколовшего воздух бушприта,
если вдруг захлестнёт нас и смоет коварной молвой...

Кто-то скажет: глупцы!  Кто-то: гении.  Кто-то: герои.
Ну а мы, всего лИшь - Магелланы запретов и догм.
Шлиман, роясь, найдёт наши шлемы в развалинах Трои.
Соскоблив с меди кровь, подведёт под чертою итог.

Только, видно, не так представлялась нам ваша эпоха.
Пламя гаснет. Свечам позволяя коптить и чадить.
Не приучены мы подбирать чьи-то жалкие крохи.
Ваш же принцип:  Хоть как, только нужно питаться, чтоб жить...

И, хоть кожа смолёная часто бывала в заплатах,
мы привыкли всегда возвращаться в свой дом со щитом.
Неустанно твердя, что за жизнь полагается плата.
А со смертью сполна рассчитаемся как-то потом.

Мы играли всерьёз, презирая играть "понарошку",
на все тайны ответ находя как иголку в копне...
Только трудно искать в тёмной комнате черную кошку.
Если там её нет, то задача труднее вдвойне.

Наши кони неслись вдоль обрыва, по краю всех бездн.
Наши кони не знали седла. И поводьев не ведали тоже.
Наши шпоры - удача. Нагайкой - смеющийся бес.
А аллюр - "три креста". Три могильных креста. Над упрёком. Над страхом. Над ложью.

3.
Мы  стремились к познанью, года вороша.
Вымещая порй всю скоплённую злобу
на трусливо стремящихся жить, не спеша,
"торопящихся медленно" на пути к гробу.

Наш же путь был навстречу вращенью земли.
И её мы пинали своим отрицаньем
всех законов и норм. Мы блуждали в пыли
всех поверженных Римов, к вам в память врастая.

Мы врастали в ваш мозг. И растили в нём эхо
невозвратных событий, непонятых фраз.
Мы врывались в ваш быт, разметая тьму смехом
и вдруг вспыхнувшим блеском восторженных глаз.

Хоть узнать нас легко, до обидного мало
нас осталось в живых - не сгоревших в любви
к всевозможным назлО и различным скандалам,
не пропавших в изысканных запахах вин.

Нас губили азарт. Карты. Женщины. Слава.
Наши головы падали с плах, эшафотов и кровь
к вам бежала, штормя ароматом отстоянной правды
с лёгким привкусом соли в дыму отгоревших костров.

Только смерть - лишь пустяк. Ради этого мига мы дышим.
Эпилог - это призма, мерило значенья пути.
Можно жизнь пропищать, как облезшие жалкие мыши.
Можно, всё потеряв, с тем навеки покой обрести.

4.
А потом, может быть, вдруг воскреснув во тьме,
чтоб затмить свет лампад, свои души сжигая,
и, исстратив дотла горечь прежних побед,
мы поймём, что не зря отказались от Рая.

Ведь там жизнь, будто мёд, сладко-пьяно течёт
и нельзя изменить цену жизни иль смерти.
И мы выбрали Ад, где всем властвует черт,
а правЫ или нет, ваш черёд ломать перья

по бумаге гербОвой, как крысы, шурша,
нанизав на строку все грехи и сомненья...
Нагрешившись, мы падали, кости кроша -
в мёртвых пЕтлях чуть-чуть не хватало везенья.

И теперь позади обгоревший остов.
Копошатся людишки в останках безумцев.
Не услышат они наш скупой смертный стон.
Мы уже, зубы сжав, прошли сто экзекуций.

Шли в атаку мы, гордо воскликнув Ура!,
проклиная при этом нас в пекло пославших...
И играли "ва-банк" нАзло всем шулерам,
отвергая беспринцип  "и вашим, и нашим"...

"Наши" там, где стирается света кайма,
разделяя всю жизнь на пунктиры мгновений.
Нам бы нож в руки вместо лопат и кайлА.
Но пока бой во тьме против собственной тени.

Наша слава горька. Мы времён цианид.
Но без нас, к сожаленью туда не пробраться,
где конец есть началу и мудрость гранит
за гробовой доской своих перлов запасы.

Семь замков одним махом. -  Наш почерк таков.
Всё же лучше, чем час ковыряться с отмычкой.
Счастья вам не видать даже с тыщей подков
без готовности быть в непредвиденных стычках.

5.
Кто же сможет постичь эту бурю страстей,
смятых в жёсткий комок чьей-то лапою властной?!
К пальцам нашим прирос беспощадный кастет
слов, желаний, ума и, конечно, упрямства.

Нас не стоит винить. И прощать ни к чему.
Судьбы наши чуть выше похвал и злословья.
Мы меняли, смеясь, и тюрьму, и суму,
твёрдо веруя в то, что наш выбор достоен.

Ну, а если и нет, то к чему горевать!
Не для нас это слишком пустое занятье.
Пусть уж лучше судьба, как тропинка крива.
Даже, если тропа на Голгофу к распятью.

Ведь для нас и распятье - наследный престол.
Если хватит ума до дна вычерпать чашу.
И, найдя в древних книгах пропавший листок,
мы начнём вновь творить вавилонские башни...

6.
Двум смерям не бывать. А одной не минуть.
Жизнью не дорожим, коли проку в ней мало.
Наша правда слепа. Её зрячие ждут,
торопя пьесы ход от пролога к финалу.

Поднят занавес. Занят молчаньем партер.
Начинается действо. Здесь - наша стихия.
Мы срывали мозоли на вёслах галер, натирая их вновь об бильярдные кии.

Шар от борта и - в лузу. ТочнЫ, как всегда.
Как всегда, руки твёрды и цельны порывы.
Наш девиз: "Всюду - первым! Желанья нет ждать..."
Ну а вы, коль хотите, бывайте вторыми.

Ну а вы, если в силах, пытайтесь узнать
тайну дьявольских чар нашей редкой породы.
Прежде, чем гордо  падать, учитесь взлетать.
И тогда, может быть, после крови и пота,

после шишек и ссадин на сморщенных лбах,
наконец-то прозрев, озлоблённые вОлки
наплюют на флажки и поймут, что судьба
только в резвых мозгах и клыках острых только.

05.07. - 02.08.1991г