Жизнь

Миниатюра в музыкальном оформлении 







Я открываю глаза, и сразу приходит ощущение боли. Взгляд останавливается на игле, которую кто-то засунул мне в вену.
Это всего лишь капельница, по которой в  мое тело медленно стекает какое-то лекарство.  Пытаюсь пошевелить рукой, от чего боль становиться еще сильнее. И я замираю.
Краешком глаза, я вижу еще одну кровать, на которой кто-то лежит. Это женщина.
Мне хочется спросить, и я с трудом выплевываю вопрос из пересохшего горла:
- Где я?
-В реанимации.
Огромная, ослепительно белая больничная палата, в которой стоят  всего лишь две кровати. Моя и ее. Той женщины, голос которой мне показался таким тихим и спокойным.
Странно, но я на самом деле совсем не помню, как сюда попала. Как будто что-то очень важное ускользает, прячется от меня  и мешает мне вспомнить. Что я не хочу вспоминать?
Резкая головная боль и я возвращаюсь назад. Назад во вчерашний день.…
Я возвращаюсь из школы домой. Привычно открываю дверь и сразу же чувствую затхлый запах перегара. Впрочем, меня это не удивляет. Все как обычно. В комнате, на грязной пастели лежит моя мать. Она спит, пьяная как всегда. Это  сразу становиться понятно, по грязной посуде на столе, и нескольким пустым бутылкам из под сухого вина, которые валяются на давно немытом полу. Мне становиться противно и плохо. Так плохо мне не было еще никогда.
-Мама я вернулась со школы.
Я говорю с пустотой. Интересно, если бы я вообще не вернулась, заметила бы ты мое отсутствие? Вряд ли. В голове настойчиво крутится одна и та же мысль.
Я ЗДЕСЬ НИКОМУ НЕ НУЖНА.
И я понимаю, что больше не хочу.
Не хочу больше видеть мойку  полную грязной посуды, полуразвалившуюся кровать с поломанными ножками, шкаф с оторванной дверцей.
Бояться каждого звонка в дверь, потому что приходится оправдываться и чувствовать неловкость за мать и нищенскую квартиру, в которой мы живем.
Не хочу больше видеть сочувствующие взгляды соседей и получать  дешевые конфеты, которые мне тыкают соболезнующие взрослые, стараясь быстрее отвести взгляд.
Ночевать на лестничной площадке и надеяться, что кто-нибудь из соседей предложит переночевать и чем-нибудь накормит.
Завидовать другим детям, которые на переменке жуют бутерброды, заботливо положенные им в портфель родителями. И отворачиваться, чтобы никто не заметил, как сильно я хочу есть.
Я понимаю, что больше я не смогу этого   выдержать. Я должна вычеркнуть, забыть это все навсегда.
Медленно идя на кухню, пытаюсь сообразить, где коробка с лекарствами. Руки слегка дрожат, но мне совсем не страшно. Их много. Разноцветные, с разными надписями. И совсем не горькие, если пить много воды. Где-то после сотни я сбиваюсь со счета. Темнота…

Не получилось. Теперь все становиться ясно. Я прислушиваюсь к себе. Но мне все равно.
Действительно, какая разница? Эта мысль вызывает во мне саркастический смех,  который постепенно переходит в истерику.
-Я знаю, что с тобой происходит…
Опять этот тихий и спокойный голос. Меня бросило от него в дрожь, но плакать уже не хочется.
-Все дело в том, что ты не умеешь ценить то, что имеешь. Именно поэтому я хочу тебе рассказать о себе. У меня неизлечимая болезнь. Сначала, это были просто маленькие язвочки на ногах, которые начали увеличиваться с каждым днем. Никакие лекарства не помогали, и мне пришлось лечь в больницу на обследование. Мне поставили диагноз «заражение крови». Знаешь, что со мной было, когда я услышала  это?
Мне нечего было сказать, и она продолжала.
-Я лежу здесь уже два года. И ко мне никто не приходит, потому что у меня никого нет.
Я совсем одна.  Ни семьи, ни родственников, ни знакомых, которые могли бы хоть иногда навещать меня.
А как хочется, чтобы хоть кто-нибудь просто спросил меня, как я себя чувствую.
И я постоянно чувствую боль.
Посмотри на это. Ее голос звучал жестко и требовательно.
Она откинула одеяло, и я увидела … Ноги. Их не было. Вернее они были, но в них были огромные дыры - насквозь, в которые были засунуты бинты, пропитанные мазью. Я не выдержала и отвернулась.
-И не смотря на эту болезнь, я хочу жить. Я чувствую огромное счастье потому, что могу видеть, как птицы за окном перелетают с ветки на ветку,  смотреть на голубое небо, деревья и людей, которые спешат по своим делам. Каждый день перед сном я молю бога, чтобы он дал мне прожить еще хотя бы один день.
Она замолчала, и мне стало стыдно.
Стыдно перед этой женщиной, которая лежала рядом. Перед мамой, которая всегда любила меня. Пусть не так, как я бы этого хотела, но все же любила.
И одновременно я  почувствовала, как во мне просыпается  желание жить. Жить ради себя. Жить ради людей, которым я смогу подарить любовь. Жить ради самой жизни. Что может быть прекраснее этого?
Теперь я  точно знала, что мой новый мир будет наполнен счастьем, любовью, радостью и… состраданием.








фото автор igorjen