Песнь железных гор

I.
Содрогнулись железные горы,
Много лет не дрожащие прежде.
Зазвенели секиры стальные,
Пять веков продремавшие в ножнах.
Руны выпали всем приговором,
Только не было места надежде,
И метались в тоннелях слепые
Троглодиты на тоненьких ножках.

II.
И не знали, куда им укрыться
От накопленной боли  и злости
Та, которая вырвалась утром,
Растопив монолитные скалы.
Та, которая хлынула в лица,
Обжигая и кожу и кости,
Речкой огненной, дьявольски красной,
И шипела она и ворчала.

III.
И бежала все выше, как в гору,
По прокопанным гномьим тоннелям.
А верхом на ней ехал угрюмый
Всадник, в красные латы одетый.
Он смотрел не моргающим взором,
Управлял жаркой лавой как зверем.
Это был Рыцарь мести из Бездны,
В древних песнях когда-то воспетый.

IV.
Он пришел наказать, сопоставив
Свою жадность – жадности гномов,
Свою злобу – любви их к богатству,
Свой огонь – их огню вожделенья!
Как посмели вы, гномы, оставить
Своих прадедов строгие нравы
И спустились в запретные копи,
А теперь не сыскать вам прощенья!

V.
В диком страхе бежали из шахты,
Побросав мотыги с кирками
Все старатели знатного клана,
Клана Черного Рудокопа.
“Как посмели оставить вы вахту!” –
Закричал он, затопав ногами, –
“Неужели спугнул троглодит вас
Так, что все разбежались галопом?”


VI.
“Нет” – ответили хором бедняги, –
“С троглодитом мы справиться сможем,
А что делать с проклятием древних?
Кто проклятия не убоится?
Не хватило нам, отче, отваги,
Рыцарь мести был растревожен!
И верхом  он на огненной лаве
По тоннелям прокопанным мчится!”

VII.
В это время раздался гул страшный,
Серый дым заклубился повсюду
И послышались стоны несчастных,
Крики страха и ужаса всхлипы.
Черный Гном, позабыв свою важность,
Громче всех завизжал от испугу,
Перемазанный пеплом и сажей,
Он бежал вверх по каменным плитам.

VIII.
Выше копий и хижин шахтеров
Находился каменный город,
Там, где жили их жены и дети,
Там, где крепкое пиво варили,
За которым велись разговоры.
Не искали для выпивке повод,
Напивались с устатку и просто
Оттого, что то пиво любили!

IX.
Но не время вам пить, веселиться,
Всадник в красном уже на подходе,
Он в одной руке держит поводья
Неуемного злобного зверя,
А в другой руке пламя клубится,
Жуткий ужас на гномов наводит, –
Древний меч, что был скован нарочно
Гномью жадность, как пепел, развеять.
   
X.
Застонали под натиском скалы,
Поддаваясь неистовой силе,
Озарила весь каменный город
Ярко-красная маска пожара, –
Пошатнулись великие залы,
Монолитность свою позабыли,
Раскололись на части колонны
И на головы ссыпались валом!


XI.
Лопнул пол белокаменный, мощный,
Громко щелкая, трещина злая
По нему побежала вертляя
И бросаясь,  то вправо, то влево.
Расколола бы город тот точно,
Но на встречу к ней вышел хромая
Серый Гном – повелитель металла,
Представитель кузнечного дела.

XII.
Он поднял над главой большой молот,
Заревел хриплым басом могучим,
Раскрутившись на месте два раза,
Он метнул молот в самое пекло!
Боли крик услыхал старый город!
И из пламени вырвалась туча
Дыма черного, ринулась рьяно,
Осыпая всех искрами с пеплом!

XIII.
Докатилась она до подножья,
Там где Серый Гном ждал не смущаясь,
И осыпалась наземь являя
Из себя силуэт в броне красной.
«Ты весьма был не осторожен!» –
Громогласно звучал усмехаясь
Его голос, как гром среди неба, –
«Вызов сделал ты, гном, мне напрасно!..

XIV.
Кто ты, смелый, но глупый воитель?
Как посмел мне дерзить, бородатый?
Я тебя и весь клан твой лукавый
Прежде всех  изничтожу в мгновенье!»
« Я кузнец и огня повелитель,
Называют меня твоим братом!
Только вижу теперь мало сходства
В наших душах, да, рыцарь отмщенья?

XV.
 Не забыл я пророчества древних,
Знал, что вырвешься ты на свободу,
Знал, что явишься здесь в одночасье,
Знал, что будешь до правды голодным,
Нас удушишь всех запахом серным!
Было мне погибать не охота,
И задумал я выковать молот,
Да такой, чтоб был грому подобный!



XVI.
Чтоб не плавился в лаве смертельной
Я вложил в него сильные руны,
Чтоб пробил твои прочные латы
Вплавил в молот я молнию с неба!
Заклинаньем заклят он отдельным,
Благосклонной для гномов Фортуны, –
По приказу вернется обратно
В мою руку, где бы он не был!»

XVII.
«И ты думал я в сказки поверю?!» –
Зло и гордо ответил пришелец –
«Вы от жадности Бога забыли,
Артефакты ковать разучились!
А твой молот навеки потерян!
Отвечай мне, лукавый умелец,
Где он? Славный и грому подобный?
Почему же вы с ним разлучились?»

XVIII.
И шагнул он вперед, поднимая
Свою руку с мечом оголенным,
Но удар со спины молниеносный
Опрокинул его на колени!
Удивленье свое не скрывая
Рыцарь звоном был оглушенный.
Под ударом тем лопнули латы –
В руку гнома вернулась потеря!

XIX.
Гном, с душой размахнувшись, ударил
В грудь открытую рыцаря мести,
От такого большого удара
Перевернут был рыцарь на спину,
Подбежав к нему гном, против правил,
Позабывши о воинской чести,
В жутком бешенстве бил избивая,
И входил молот в тело, как в глину.

XX.
И летели кровавые брызги,
Руки гномьи с лицом обжигая,
С тупым хрустом трескались ребра,
Щелчком звонким лопались кости!
Когда молот, от крови, стал склизким,
Успокоился гном вытирая
Крупный пот на лбу проступивший,
Застонал красный рыцарь со злостью:



XXI.
«Глупый гном, нет тебе оправданья!
Ты убил меня подло и страшно,
Но забыл ты подумать о лаве,
Что несет только смерь и потери,
Ибо сказано было в писанье:
Смертен рыцарь и это так важно!
Без него ни один в целом мире
Не управиться с огненным зверем!

XXII.
Вы решите укрыться от зверя,
Он расплавит любые  преграды,
Захотите бежать, он догонит!
Дик и страшен он без господина!»
Тут почувствовал зверь в это время,
Что убит его всадник заклятый,
Взвыл зловещем неслыханным ревом
И метнулся смертельной лавиной!

XXIII.
Горе, гномы, старатели, братцы
Не спастись больше вам, не укрыться,
Вы надменно искали наживу,
Что теперь делать вам с той наживой?
Плачь и скрежет зубов раздавался,
Перемешанный с ревом убийцы,
Так в одну ночь великие горы
Обернулись вашей могилой!

XXIV.
Пусть другие народы узнают,
Будут помнить вас остерегаясь.
И железные, мрачные горы
Будут все обходить стороною.
По приданиям в них обитает
Страшный зверь, одиночеством маясь,
Он, оставшийся без властелина,
До сих пор не нашедший покоя.

XXV.
Нет наездника этому зверю,
Без него зверь, что делать не знает,
Без него зверь не видит дороги
И обратно вернуться не может...
Бродит молча по длинным тоннелям,
Бродит мрачный, с тоскою вздыхая,
От таких его вздохов случайных
Содрогаются горы тревожно...