Апрельская умолишенная

Я не знаю, как это назвать- потепление, амнезия, острые сумерки вечера перед казнью.
Хочется рвать пространство на кусочки, запивать рассветы земляничным чаем.
Хочется в унисон со всеми смеяться, грудь на распашку подставлять ветру.
И каждой клеточкой этого майского города тянуться из последних к солнечному просвету.
Мне наплевать уже, что мне там сказали, что я, говорят, бездарность, тупая дура.
У меня в груди- целый вагон счастья, сошедшего с рельсов, громаднейшая бандура,
Полная до краев  кислородом сладкими, гравием из обид и притяжений.
Вот оно какое на вкус-счастье, простоявшееся, доводящее до жжений.
Я пускаю дым в открытое ясное небо, дробленное дыроколом на  выходные.
И хочется прыгать, вверх взмывать пружиной, хочется с вами делиться, мои родные.
Я не боюсь уже, что ничего не будет, что я как забытый патрон, останусь в запасе,
Что это состояние непокоя выжмет меня, что миг до жути опасен.
Это как будто воздух легче лета, дышится полной грудью, пахнет весною.
И даже то, что сегодня я не рядом, не вместе, не поодаль, не с тобою
Не держит меня в ежовых рукавицах, а выпускает- лети, мол, на все четыре.
Ну-ка, откройте мне двери все пошире, мне мало пространства рамочного квартиры!
Пускай ненадолго, пускай сейчас не время, мне все равно, я устала жить вечно
В стенах, где холод пронизывает запястья, где каждая остановка- уже конечная.
Мне надо подальше взлететь и расправить руки. Поймать в карман пару солнечных зайцев.
Пускай тяжелы до жути с тобой разлуки и наши не встречи. Но будете рядом- так заезжайте!