Проигравшие

                «…кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась,
                уже растут виноградные гроздья».

                М.А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»



                Пролог

Это было утро человечества. Солнечные лучи играли на цветной мозаике храмов, воздвигнутых богам. Многим богам.
Люди пробовали жизнь, открывали новые стороны своего бытия. Люди завоевывали новые земли, изучали новые культуры. Человечество было еще очень молодо.
И боги, да-да, даже боги были молодыми. Человечество только-только открывало для себя истинных богов, забывая идолов прошлой жизни.
Люди стали обращать мольбы свои к богам подлинным, и те стали слышать их.
И жил в те времена юноша.
Легенда не сохранила его имени, известно лишь, что взор юноши этого хранил столько печали, что, казалось, вобрал он в себя все муки рода человеческого. И прозвали его поэтому Юношей с печальными глазами.
Много зла видел юноша, много страданий. И обратил он взор свой к небу, и просил он Господа ниспослать благости. Но то ли глух был Господь, то ли нем был юноша, не было дано благ более.
И собрался тогда в дальний путь юноша. Вышел он из дома своего, но никого не увидел, кто пришел бы проводить его, ибо шел он к Царству Темному в желании найти ворота, в ад ведущие.
Долго шел к цели своей юноша. Через леса и горы высокие.
Много месяцев скитался по свету он, и вышел, наконец, к скале, что нависла над водами бурлящими. Волны бились о камни там, и взмывала пена морская до небес почти.
Понял юноша, что конец пришел пути его долгому, что и есть это вход в геенну огненную.
Долго стоял он так, взор обратив к водам вечным, и решился все-таки.
Поднял лицо он к небу и крикнул так громко, что вздрогнули скалы, впервые слыша речь человеческую:
- К тебе взываю, Великий Дух, что зло и бедствия несет роду людскому! Стою у входа в Царство твое и прошу: предстань предо мной во всем своем величии, ибо не праздность привела меня к тебе, а дело важное!
Сказав это, закрыл глаза юноша, в испуге ожидая появления Духа нечистого. Но не произошло ничего.
Простоял он так минуты длинные, и, поняв, что не услышал Дух слов его, упал на колени и обронил на землю первые слезы горькие.
Осознал юноша, что обманывался все это время он. И, как только пришла эта мысль ему, заплакал он сильнее прежнего.
Так сидел он на коленях, закрыв лицо руками, несколько часов.
И вдруг задрожала земля, волны поднялись выше прежнего, взорвавшись пеной обжигающей.
И увидел юноша, что разошлись тучи серые, обнажив небо черное. И выпустили тучи наружу шар огненный, окутанный маревом розовым.
И вышел из шара этого, и пошел по воздуху человек роста огромного. В пурпурной тоге, на которую падали волосы, что были чернее черного. И был нимб над головой его, словно сотканный из ночи.
- Что хотел ты от меня, смертный? – громом грянул голос его. – Зачем пришел к владениям моим?
- Дело у меня к тебе, Великий Дух! – не вставая с колен, сказал юноша.
- Дело? – рассмеялся дьявол. – И ты посмел тревожить меня поэтому? Что за дела могу иметь я с червями, ползающими по земле, упиваясь грехом? Уходи, смертный, пока не разгневался я!
С этими словами повернулся он назад, к шару огненному.
- Постой! – крикнул юноша. – Знаю я, что души грешные к тебе в Царство придут, пополняя легионы слуг твоих. Чистые души же наполнятся светом истинным и будут гулять в садах райских среди ангелов. И поэтому рыщут демоны твои по свету, путая праведников, склоняя ко греху их. Правду ли сказал я?
Кивнул Нечистый, с интересом всматриваясь в юношу дерзкого.
- Хочу предложить сейчас тебе душу мою, при жизни тела моего!
Удивился дьявол, ибо молод был, и впервые предложили ему подобное.
- Что же взамен потребуешь, смертный? – ответил Дух.
- Просьба моя сложна, Темный Владыка!
- Сложна? – вновь рассмеялся сатана. – Не смеши меня, смертный! Нет для меня в мире этом ничего сложного. Двух вещей не проси только: бессмертия и добродетели. Не смогу я дать тебе этого!
- Нет, другая просьба у меня. Прошу, чтобы желания мои исполнялись. Любые желания, несмотря на сущность их и прихоть мою.
- Даю тебе десять лет с этого момента! По истечении срока душа твоя перейдет в мое владение!
- Согласен! – почти шепотом ответил юноша.
- Да будет так! – трубным голосом сказал дьявол. – Но помни, Договор между нами заключен с мгновенья этого. И что предначертано, - да свершится!
С этими словами исчез дьявол, а юноша продолжал стоять, заворожено смотря, как растет шар огненный.
И вдруг услышал он грохот страшный, и понял, что взорвался шар.

Очнувшись, обнаружил себя юноша лежащим недалеко от деревни своей.
И пошел он к дому своему, и увидел он людей, что встречали путника. Но не стал он рассказывать, что видел в землях дальних и, спустя несколько дней, вновь отправился странствовать.
И обладал он даром волшебным, и желания все его исполнялись немедленно. Но стал он вести образ жизни прежний, праведный. И всю силу свою стал использовать в помощь страждущим, излечивая болезни страшные, помогая нуждающимся. И достиг он больших успехов во врачевании, и далеко ушла слава о нем, ведь ни один страждущий не был обделен вниманием его.
Долго странствовал по миру он, спасая жизни людские.
Но минуло десять лет, и пришел день, когда суждено было юноше лишиться жизни своей. В глухом лесу на заросшей дороге попалась ему банда разбойников. И не было никакой у них нужды грабить путника, ибо велика была добыча их в тот день. А только пьяное бахвальство и кураж заставили подняться меч. И не успело тело убитого опуститься на землю, как душа его взмыла вверх и унеслась в небесные выси, дабы свершилось предначертанное.
Когда сообщили дьяволу, что прибыла душа, которую ждал он, возрадовался Нечистый, что, наконец, получил желанную добычу. Но, увидев душу эту, невольно отвернулся сатана, ибо исходило от нее сильное свечение, и была наполнена она лишь чистотой и праведностью.
И разгневался тогда Дух Зла. И повелел изгнать он душу безгрешную. И понял он, что провели его, самого хитрого.
Но и Силы Света не смогли принять эту душу в обитель свою, ибо добродетель вся души этой была от Лукавого. И нет места в раю душам, что договором связаны с Тьмою.
Долго решали Силы Абсолютные, что же делать с душой непонятною.
И было принято решение:
«Пусть душа соединится вновь с телом своим. Пусть отправится по свету странствовать, Пусть силой и даром своим несет добро и спасение людям, ибо много несчастий в землях солнечных!» - возвестил луч Света.
«Но…»- вмешались Силы Зла. – «…ни словом, ни взглядом не должен он раскрывать силы своей, ибо лишится он ее тогда. Помогать людям своим волшебством сможет он, лишь безвестным приходя к ним, когда нуждаются они в помощи. И наполнит он делами добрыми чашу искупления. И каждое дело доброе да превратится в каплю малую. Пусть велика будет чаша искупления, а путь его светлый долог будет и тернист! Ежели оступится он, согрешит, в миг погружен будет в Царство Темное, в миг исчезнет с земли благостной!»
«Да будет так!» - решили Силы Великие и отправили юношу странствовать по земле, из страны в страну, из века в век. И назвали они его Странником. И предсказали путь долгий, пока не наполнит он чашу искупления, обретя покой вечный.
И чтобы не смог он вести жизнь безгрешную, и совершил хоть один поступок неправедный, дал дьявол ему в спутники одного из бесов мелких. И велел дьявол бесу тому все время быть рядом со Странником, уловками и хитростью адскими сбивая Странника с пути истинного.
И по странной прихоти Нечистого, был бесенок тот с одним рогом белым. И какое бы обличие не принимал он: собаки ли, птицы, человека, - пятно светлое всегда светилось над правым глазом его.


                Глава 1

Стрелка обогнула циферблат уже почти миллион раз. Прошли века, тысячелетия… Чаша была полна уже наполовину.
Многое было позади… Была добродетель, были падения. Были мольбы о спасении, плач, слезы радости.
С каждой каплей он ощущал себя ближе к прощению. Но когда это казалось бесконечным, он срывался! Он поднимал голову к небу и молил о пощаде. Он проклинал себя за ту сделку, за то, что вздумал играть с Люцифером по своим правилам. В такие минуты он ненавидел Бога за Его жестокость. Но он понимал, что помочь себе может лишь он сам. Только он, и никто другой. И тогда он вставал и шел дальше, даря людям добро и попадаясь в ловушки бесенка – его постоянного спутника. 
Мир уже не походил на младенца, с интересом смотревшего в небеса. Мир подрос и, впитав в себя школьные истины, вышел в большую жизнь. В жизнь, полную опасностей.
Возводились и росли города, превращаясь в огромные, пожирающие все внутри себя, мегаполисы.
Люди стали другими. Люди перестали верить в чудеса. Люди научились верить в собственные силы, и лишь изредка вспоминали Всевышнего, обвиняя его в собственных неудачах.
Люди стали другими, но во многом остались прежними. Они так же умирали в войнах за власть. Они оставались теми же идолопоклонниками, вознося золото на пьедестал цели и мечты. Они так же продолжали любить, ненавидеть, рождаться и умирать в непонимании смысла того отрезка, который им подарили.
Люди продолжали быть обычными людьми, всего лишь людьми, гонимыми по дороге судьбы неизвестно кем.
А если так, то чаша должна наполниться! Она непременно будет полна. Через сто, двести, тысячу лет.
Люди стали грамотней. А значит им нужно спасение куда больше, чем тысячу лет назад. Так как только в знании приходит понимание, а вместе с ним приходит боль.

Серая мгла сползала на крыши домов.
Солнце ушло, оставив на лицах людей остатки радости. Улыбки стали немного печальнее, отдаваясь легкой грусти вечера. Мир становился меньше, даря своим жителям уют и тепло. Горячий асфальт начинал остывать, и в воздухе витал запах усталой земли.
Внизу, на террасе летнего кафе, слышался легкий смех. Где-то впереди, за домами, шумела Тверская - Ямская, и сигналы машин, томящихся в вечном заторе, проплывали мимо юноши в странной шляпе, что стоял на крыше четырехэтажного здания, подставив лицо ветру. Рядом с ним сидел небольшой черный пес с белым пятном над правым глазом. Прикрыв глаза, пес передней лапой рисовал какие-то узоры на песке, что покрывал крышу дома.
- Зачем мы здесь? – поинтересовался Странник у своего спутника.
- Тебе виднее! – все так же рисуя на песке, ответил бес. – Это ты чувствуешь, куда стоит идти… Точнее лететь! – насупившись, он продолжил. – Сделали из меня кобылу ездовую!
- «Пони мальчиков катают, пони девочек катают…» - улыбаясь, пропел Странник.
- Пошутил, да?! Пошутил?! – взвизгнул пес. – Я собака или где? Нет, я, конечно, сильный, и даже очень… Но легкий! Катай его сюда, вези туда. Во! Видел! – он попытался сделать какую-то хитрую фигуру из мохнатых пальцев, но, поняв, что бесполезно, оставил эту затею. – Еще за уши держится, сволочь! Штурвал нашел!
- Не заговаривай мне зубы, Маркус! – все еще смеясь, сказал Странник. – Я в Москву не собирался…
- Не знаю! Чего привязался?! – обиженно прорычал пес. – Куда прилетели, туда прилетели! Ты ведь добро несешь людям? Вот и неси его… здесь! Или ты русофоб? – смешно прищурив правый глаз, насторожился Маркус.
Странник не ответил. Он вновь подставил лицо ветру и молчал. Впрочем, его спутник тоже приуныл и, опустив голову, стал всматриваться в песок, будто разгадывал им же самим выведенные узоры.
Прошло несколько минут, прежде, чем Странник заговорил опять:
- Где мы? Что за странное место?
- Обычное место. Миусская площадь, крыша Дворца молодежи, - монотонно провыл бес.
- Что за странное место? – задумчиво повторил Странник.


                ***

- Хорошо здесь! Давненько я не был в этом городе! Солнечно… - он почти мурлыкал. – Вот только воздух ужасный, гарью воняет! Но все равно хорошо!
Молодой человек лет двадцати пяти откинулся на руки и поднял голову вверх, прищурив глаза от солнечного света. Он сидел прямо на траве, не боясь запачкать белые льняные брюки. Казалось, от него исходит свечение, но, конечно, это была иллюзия. Просто он был весь в белом. Да еще и светлые волосы, чуть касающиеся плеч, бледное лицо, на котором даже губы несильно выделялись. Вот только глаза… Сверкающие синие, в тон небу, глаза! И так же, как небо, они источали свет, солнечный свет. Проходящих мимо людей тянуло к этому парню. Он был каким-то чистым. Ангел! И лишь когда они пристально смотрели в его сияющие глаза, их охватывал страх. Страх падения в темную бесконечность. В глубине его глаз горел холодный синеватый огонь. Казалось, вырвись это пламя хотя бы на секунду, оно поглотит тебя и все вокруг! Люди спешно отворачивались, а молодой человек лишь улыбался уголками губ и продолжал свой неспешный разговор.
- Как же все одинаково, ты не находишь? – обратился он к своему спутнику. – Людей привлекает красота, но они пугаются, когда понимают, что за нее придется расплачиваться. Да и путают они, принимая эту самую красоту за чистоту и невинность! Если красиво, - значит, чисто! Кто придумал этот догмат?
- Без понятия! – это были первые его слова за сегодняшний вечер. – Наверное, тот, кто на этом и попался… В желании отомстить за свою неудачу всему человечеству. Тебе лучше знать!
Со стороны могло показаться, что друзья просто отдыхают, нежатся на солнце. На самом деле, так оно и было. Они действительно отдыхали. Вот только друзьями не были. Впрочем, врагами их тоже нельзя было назвать! Они были двумя противоположностями, которые признавали незыблемость друг друга, и, в лучшем случае, могли вести мирное сосуществование.
Никто вокруг даже не догадывался, что в эту самую минуту они находятся рядом с теми, чьи имена произносят чаще всего всуе и проклятиях.
- Н-да, - буркнул синеглазый. – Забавно!
- Что именно?
- Да вечно ты меня во всяких глупостях подозреваешь! – голос звучал даже удовлетворенно.
Его собеседник ничего не ответил, он просто с интересом посмотрел на него и снова отвернулся, разглядывая прохожих.
Он не был особо примечателен. На нем были обычные светло-голубые джинсы и белая безрукавка. Руку украшал браслет, весь исписанный какими-то письменами на древних языках, а в ухе поблескивала маленькая бриллиантовая слезинка.
Он был таким же, как и многие вокруг. И лишь лицо выдавало его. Он был слишком уставшим, чтобы кто-то посмел ассоциировать себя с ним, а его с собой. Печальные карие глаза смотрели будто в пустоту и не останавливали пытливого взгляда на деталях.
Он казался несколько небрежным из-за взлохмаченных ветром каштановых волос. Но это было специально. Он просто старался не выделяться.
- Что молчишь? – не унимался Люцифер.
- А ты ждал ответа? Что за радость, позволь поинтересоваться, должны доставлять мне твои софизмы, чтобы я к тому же еще и поддерживал бессмысленный и заранее известный разговор? – Творец прикрыл глаза.
- Эх, скучный ты! Потому я и срулил!
- Что, прости, ты сделал?
- Ну… ушел! Так понятнее?
- Перестань изъясняться подобными словами! Мало того, что это не язык, как таковой, так тебе это еще и не идет! Кто вообще это придумал?!
- Оставь сентенции! В Риме веди себя, как римлянин! Придумали это люди… Ну, удобнее им так выражать собственные мысли, - и, выдержав паузу, продолжил. – Забавно!
- Что на этот раз тебе показалось забавным? – он уже начинал злиться.
- Забавно то, что я понимаю людей, а ты нет!
- Феррон, а почему ты выбрал именно это место? – в лице Бога не появилось ни малейшего интереса.
- Ты не поймешь! – отмахнулся Феррон.
- И все же, будь любезен!
- Знаешь, Гердос, здесь собираются проститутки, - он выдержал паузу, ожидая реакции собеседника, но, не дождавшись, продолжил: - Так вот, проститутки напоминают мне наш тандем: они выполняют пожелания клиентов, а после берут плату за это. Иногда наоборот – берут плату, а потом с ними делают все, что заблагорассудится! Я и подумал, ты часто исполняешь желания людей, а я беру плату за это. Иногда ты с них требуешь плату за грехи, а после я делаю с ними все, что захочу. Не так ли?
- Я воздержусь от комментариев, если позволишь. Мне не импонирует сравнение, а копать к сути твоих очередных философских поллюций, прости, нет желания!
- Я же говорю, скучный ты, Гердос! – он поднялся. – Ладно, пора мне!
- Постой! – Светлый взял руку своего вечного оппонента. – А зачем ты меня звал?
- А-а, это, как раз, просто! – улыбнулся Люцифер. – Полежи здесь минут пять и увидишь, кто вчера вечером прибыл в Москву. Бай!
Сатана исчез, а молодой парень в светло-голубых джинсах продолжал внимательно рассматривать гуляющих.
- Да, ничего не изменилось! – буркнул он, закрывая глаза.


                ***

Смуглый темноволосый юноша медленно шел мимо Политехнического музея. Рядом с ним бежал небольшой черный пес, над правым глазом которого белело неровной формы пятно. Пес, не замолкая ни на секунду, лаял.
Надо сказать, что эта парочка смотрелась более чем странно: лающий пес и разговаривающий сам с собой человек!
- А что в этом городе интересного? – пролаял пес.
- А что в этом городе интересного? – повторил вопрос беса Странник.
- Ты что еврей? – пес поднял голову.
- Ты ведь знаешь, что нет! Просто никогда здесь не был.
Они прошли музей и, перейдя дорогу, оказались перед памятником, за которым тянулся длинный сквер, уходящий вниз.
- Ну вот, блин! – злобно прорычал пес, когда они подходили к Творцу. – Встреча на Эльбе, твою налево!
- Не ругайся! – погрозил пальцем Странник.
Они все же подошли к Нему. Пес сел дальше, чуть склонив голову.
- Что-то псиной завоняло! – возмущенно сказал Господь. – Пошел вон, бес! Я дам знать, когда тебе вернуться!
- Но… - попытался спорить пес.
- Но что? – в глазах Бога вспыхнул огонь.
- Verzeihen sie, den Absoluten Geist! (1)  – собака склонила голову еще ниже. – Я удаляюсь!
- Твой немецкий оставляет желать лучшего! Ты коверкаешь слова, Маркус! – сказал Гердос, наблюдая, как бес исчезает, после чего повернулся к юноше. – Присаживайся рядом, Странник! Если я здесь, значит есть у тебя вопросы, просьбы!
- Просьбу мою ты не выполнишь, Творец. – В голосе Странника проявилась боль. – А что до вопросов… Ответь мне, Светлый Дух, долго ли скитаться мне еще?
- Я не отвечу! – поморщился Бог. – Это против правил, ты знаешь.
- Мы никогда не получаем ответы на интересующие нас вопросы… Почему?
- Каждый должен сам пройти свою дорогу! Ты предал все светлое в себе, заключив Договор с Люцифером.
- Но неужели двух с половиной тысяч лет недостаточно? Моя чаша полна наполовину. Не искупление ли это? – взмолился Странник.
- Ты говоришь словами Лукавого, Странник! – Всевышний уже не смотрел на юношу, обратив вновь свой взор к прохожим. – Чаша наполовину полна, но и пуста она наполовину.
- Но это же!.. – не удержался Странник.
- Нет, это две правды! Чаша наполовину полна каплями добродетели, - и это правда, но это правда Зла. Чаша наполовину пуста, - и это тоже правда, правда Света. Дьявол говорит об этой чаше в надежде, что она уже достаточно полна. Я же говорю, что она достаточно пуста, чтобы быть хотя бы немного полной, ибо нет предела добродетели. Твоя чаша полна настолько же, насколько и пуста. И прощение тебе будет дано лишь тогда, когда не будет идти речи о пустоте! Это условия, которые приняли все стороны. Две Силы отдали твою судьбу в твои же руки, что в этом неправильного, скажи, Странник?
- Я устал! Я прошу о пощаде, Господи! Много ли это для тебя?
- Это много для Люцифера! – когда Господь встал, голос его стал громче. – Прощение будет в тот миг, когда все капли, должные упасть в чашу, упадут в нее. – И, помолчав секунду, спокойно заметил: «Сейчас вернется бес. Не трать времени, Странник. Твое время дорого тебе обходится!»
С этими словами Гердос исчез, оставив ярко-зеленую траву в том месте, где лежал.
Прошла минута, и пес появился вновь, о чем сообщил всем присутствующим заливистым лаем, в котором лишь Странник слышал человеческие слова.
Прохожие все так же шли мимо, не замечая изменений. Они о чем-то оживленно беседовали, радуясь солнцу, которое смотрело на них не то с интересом, не то с какой-то тоской.
Солнечный вечер плавно вплывал в сумерки, а на траве все так же сидел опечаленный Странник, вокруг которого, радостно лая, бегала маленькая черная собачка с белым пятном над правым глазом.
_______________________________________
(1) "Прости, Абсолютный Дух!" (нем.)

                Глава 2

Это место напоминало поляну в густом, дремучем лесу. Маленький зеленый лоскут, окруженный бетонными зарослями различных цветов.
Гуляющие расхаживали по многочисленным дорожкам, иногда останавливаясь, чтобы пообщаться со знакомыми, да и с незнакомыми тоже.
Странник продолжал сидеть на том же месте, где еще совсем недавно сидел сам Вершитель судеб, Истинный Бог, направляющий людей к Абсолютному Свету.
Странник так же, как и Господь, провожал взглядом прохожих, пытаясь всмотреться в их души, рассмотреть то темное, что только созревает в них.
Маркус же позволил себе ненадолго выпустить Странника из поля зрения и теперь бегал по траве, виляя хвостом, и несколько раз осторожно подходил к сидящим на скамейках, чтобы познакомиться. Кто-то гладил его, кто-то просто с ним разговаривал, некоторые не обращали внимания. Но пес явно получал удовольствие от всего происходящего, что и давал понять всем присутствующим, радостно взвизгивая и прыгая.

Нет, скорее, это был все же ритуал. Да, именно ритуал, потому что ночные клубы они посещали каждую пятницу.
Несмотря ни на что, ровно в одиннадцать они были в клубе. Непременно в одиннадцать, потому что вход еще бесплатный.
Впрочем, сегодня они собирались в клуб, где вход бесплатный всегда, но привычка дала о себе знать, и без пятнадцати одиннадцать они вышли из вагона метро на станции «Китай-город» и, перепутав выходы, оказались у памятника Кириллу и Мефодию.
Улыбнувшись друг другу, Максим и Юрий (так звали этих двоих) двинулись вверх по скверу, чтобы затем свернуть направо, на Моросейку, где, собственно, и располагался ночной клуб.
Им обоим было чуть больше двадцати. Обычные московские молодые люди, по-своему симпатичные, в некоторых чертах даже красивые, но, в общем, не выделяющиеся из общей массы столичной молодежи.
Они познакомились полтора года назад на курсах, где обучались новоиспеченные риелторы. Курсы были организованы агентством по всевозможным операциям с недвижимостью, куда оба пошли работать по разным причинам.
Юра жил с родителями в Москве. Окончив школу, он не стал учиться дальше, не хотел этого. Впрочем, работать он тоже не думал, его устраивало то, что родители его обеспечивают, причем обеспечивают так, что он может позволить все свои многочисленные, но не слишком притязательные прихоти.
Но однажды родители решили, что их любимому чаду все же стоит начать чем-то заниматься, и сказали, чтобы он искал работу, так как свои финансовые вливания в его жизнь они заканчивают.
Стоит ли говорить, как он сопротивлялся? Сначала он просил, потом начал требовать, кричал, бился в истерике, но в результате сдался, поняв, что родители непреклонны.
Тогда он и нашел эту риелторскую контору, взял у родителей сумму, которую следовало внести за курс обучения, и побрел по ненавистным ему закоулкам трудовой деятельности.
Максиму было сложнее.
Он рос в детском доме, куда его определили в милиции в возрасте девяти лет после того, как нашли на Казанском вокзале.
Ему помогала директриса детского дома, замечательная пожилая женщина, старающаяся окружить любовью и лаской всех членов своей огромной семьи.
Уже работая, какое-то время он продолжал жить в детском доме, пока более или менее не устроился в жизни и не снял комнату в общежитии одного из московских институтов.
Но вот уже полгода, как Юра уехал от родителей, а Максим переселился из комнаты в общежитии. Они вместе сняли однокомнатную квартиру на окраине столицы, где жили вдвоем, с каждой зарплаты откладывая деньги в «фонд помощи нуждающимся», как они называли свой общак.

Они продолжали идти, не обращая внимания на пьяные возгласы одного из компании, сидевший на лавочке, который под общий хохот кричал что-то в их адрес.
- У тебя зажигалка есть? – доставая сигареты, спросил Максим у своего друга.
- Не-а, - Юра отрицательно покачал головой.
- Ну и ладно! – наигранно фыркнул Максим, сходя с асфальтированной дорожки и подходя к странному молодому человеку, с закрытыми глазами сидящему на траве и поглаживающему небольшую черную собаку, у которой над правым глазом белело пятно.
- Извините, у вас зажигалки не будет? – спросил Максим.
- Боюсь, что нет! – извинился Странник.
- Ничего, спасибо! – сказал Максим и посмотрел на пса, который неустанно вилял маленьким хвостиком. – Какой песик классный! – погладил Максим собаку. – Как его зовут?
- Маркус! – нехотя ответил Странник. – Его зовут Маркус!
- И имя забавное, - улыбнулся Максим. – Еще раз спасибо, всего хорошего!
С этими словами он отвернулся и пошел прочь, оставив Маркуса описывающим хвостом неровные круги в воздухе, и Странника, который задумчиво смотрел вслед уходящему.
- Странный мальчик, - сказал Странник, обращаясь к бесу. – Ты не находишь?
- Не нахожу! Как я кому-нибудь понравлюсь, так сразу странный! – начал ворчать Маркус.
- Прекрати! Я не об этом. Просто в нем зарождается какой-то грех, о котором он сам не помышляет пока.
- Какой грех? – насторожился пес.
- Не знаю! Просто серое пятно. Тебе ведь известно, я могу видеть, только когда человек сам знает об этом.
- У тебя паранойя! – облегченно вздохнул бес. – Я давно заметил!
- Может быть, - согласился Странник. – А, может быть, и нет! Пойдем!
Он встал и медленно пошел в противоположную Максиму сторону. Маркус бежал за ним, но уже не лаял, а только вздернул голову к небу и иногда поскуливал.


                ***

У входа в клуб собралась очередь, раскрашенная всеми цветами, начиная от черного и заканчивая неимоверно ядовитым желтым. Начало толпы исчезало за серыми спинами охранников, и на место первых вставали другие. Кого-то не пропускали, и они, ругаясь, были вынуждены уходить, наверное, уже думая, в каком следующем клубе попытают счастье.
Клуб был небольшим, и, казалось, что электрическое освещение отсутствует здесь полностью. И только зажженные по всему помещению свечи создавали уютную атмосферу, бросая блики на лица огромного количества людей, непрерывно трущихся друг о друга, танцуя на маленьком танцполе.
Они поднялись на второй этаж и сели за столик, решив начать вечер текилой.
Огненная жидкость разливалась внутри теплом, обволакивающим сознание и делающим движения плавными.
Все вокруг плыло, разрывая пространство яркими вспышками. Искрящийся смех местами заглушал громкую музыку и, рождаясь в сердце, взмывал вверх и терялся где-то под крышей.
Они уже достаточно выпили для того, чтобы краски стали ярче, свет теплее, а разговоры интимнее, когда Юра заметил девушку.
Спиртное давало ему то непередаваемое чувство, когда он знал, что может сделать все, что угодно; что он сильный, красивый, умный и обаятельный. Но как только он трезвел, это чувство пропадало, обещая вернуться с пятым глотком обжигающей жидкости.
Вблизи девушка казалась еще красивее. На ее лице играли тени, рождающиеся под светом свечи, которая стояла на их столике.
Они узнали, что Марина часто бывает в этом клубе, у нее здесь много знакомых.
- Но я люблю новые лица, поэтому и приняла приглашение к вам присоединиться! – объяснила она.
Как только Марина села за их столик, официантка принесла ей «Мохито». Выпив один коктейль, она тут же попросила второй, и, допив и его, начала лихо опрокидывать текилу.
Стрелки часов приближались к трем ночи, когда Юра заплетающимся языком спросил у новой знакомой:
- Как ты относишься к растоманам?
- Отношусь! – весело ответила Марина.
- Может, тогда к нам? У нас дома гашиш есть!
- Ну вот, опять снимают! – вздохнула девушка, и когда Юра начал нести какую-то чушь о том, что вовсе не это имел в виду, рассмеялась: «Забей! Я пошутила! Поехали!»
Максим плохо помнил, что происходило дальше. Они ехали в машине, он целовал Марину на заднем сиденье. Потом, уже дома, он чуть не уронил фольгу с гашишем, за что получил легкий подзатыльник от друга.
Потом его затащили в ванну, а пока он честно сопротивлялся, сняли с него всю одежду. Потом они безрезультатно искали презервативы, после чего, наплевав на все правила, перешли на кровать Юрки.
Он смутно помнил ощущения, которые испытывал ночью. Но он точно помнил, что впервые занимался сексом с мужчиной. Это было как-то странно, но ему понравилось. Еще Марина.
Но утром он понял, что совершил нечто ужасное. То, чего нельзя было делать ни в коем случае.
Он лежал, опустив голову на грудь Марины, а руку положив на шею друга. Он лежал и плакал, проклиная те чувства, которые овладели им.


                Глава 3

Было почти темно, но велосипедисты все так же развлекались, выполняя всевозможные трюки, разгоняясь и запрыгивая на возвышение у пьедестала памятника основоположнику научного коммунизма и автору трехтомника «Капитал».
Вечер наполнил город блаженной прохладой и гуляющие не спешили домой. Они не спеша шли в сторону Манежной площади или отдыхали на скамейках у памятника Карлу Марксу; пили пиво или просто беседовали; смеялись и рассказывали друг другу дурацкие истории.
Странник сидел на скамейке, здесь же мирно лежал Маркус. Пес явно ворчал, издавая недовольные звуки, не раскрывая при этом рта, а юноша в большой шляпе покорно слушал его.
- Дурацкий город! И вообще, у меня лапы устали! Весь день ходим… туда-сюда, туда-сюда! Надоело! – взвизгнул пес. – Мало того, что гарью повсюду воняет, так еще и шумно. У меня постоянно голова болит! Никакого спокойствия, никакого! – Маркус вдруг замолчал, но через секунду начал ворчать снова: «Я есть хочу!»
- И давно это с тобой? – удивился Странник.
- Ну, может, не есть! Но мне надоело без дела слоняться по этому чертовому городу! Я устал, вся шерсть в пыли, и подушечку стер! На, посмотри! – собака опрокинулась на спину и вытянула заднюю лапу. – Знаешь, как больно?
- Залижи! – усмехнулся Странник.
- Сам зализывай! Сволочь! – возмутился Маркус. – Нет, вы только посмотрите, он меня за собой таскает повсюду, а мне еще и зализывай! Ну? – он снова вытянул лапу. – Ты будешь зализывать или нет?
- Маркус, отстань!
- Странник твою мать! Дрянь такая! – кряхтел пес, переворачиваясь. – Добро он несет, козел!
- Ты что-то сказал?
- У тебя слуховые галлюцинации! – съехидничал Маркус, но тут же напрягся, увидев Максима, сворачивающего к памятнику. – Да, частенько мы встречаться стали!
- Прости? – не понял Странник.
- Вон, смотри, парень тот! – бес указал кивком в сторону Максима.
Странник посмотрел на Максима. И тут его озарило. Он понял, какой грех формировался в душе этого мальчика.
- Маркус, он собирается покончить с собой! – испуганно сказал Странник.
- А мне-то что? – отвернулся Маркус, но все же поинтересовался: «А почему?»
- Не имею представления! – тут Странник задумался. – Послушай, а ты можешь разузнать, что произошло?
- Ага, уже бегу! – фыркнул он. – Не в моих полномочиях тебе помогать!
- Маркус, не будь свиньей! – раздраженно сказал юноша.
- Что? – заорал пес. – Опять? Ты опять начинаешь? Один раз было, всего один раз! Черт меня дернул тогда свиньей обернуться!
- Именно черт! – улыбнулся он. - Не обижайся, я не это имел в виду, Маркус! – примиряющим тоном произнес Странник. – Ну, пожалуйста!
- Ну и зануда ты! – вздохнул пес. – Ладно!
Бес исчез, но через секунду уже вернулся.
- Короче, влюбился наш Максимка! И влюбился он в соседа! Ну, ты понимаешь! – улыбнулся Маркус. – Спартанское воспитание, шаг влево, шаг вправо… Короче, не может он с этим жить. Вот и решил! Да-а, нравы и мораль меняются! Вот если взять всю мировую историю целиком и взглянуть на нее, то станет ясно, что мораль и общественные принципы – субстанция неустойчивая. И меняются они так часто, что… – Маркус хотел было продолжить свои рассуждения о морали, но, поймав нетерпеливый взгляд Странника, вздохнул и вернулся к теме. - Убьет он себя в парке рядом со станцией метро Войковская. Ровно за три минуты до полуночи. Доедет туда на такси! Больше ничего не знаю! И так уже рассказал черт знает сколько всего. Мне за это отпуск положен! Не понимаю, почему я должен тебе помогать? Вот объясни!
- Спасибо, Маркус! Ты впервые в жизни сделал хорошее дело!
- Дурак что ли? – испугался бес. – Ничего я не делал! Кстати, а как ты собираешься ему помочь?
- Не знаю пока!
- Ну, есть всего два варианта… Ты можешь его убедить этого не делать! – пес замолчал и, усмехнувшись, шутливо закончил: «Или застрелить!»
Странник задумчиво оглядел своего спутника и, поднявшись со скамейки, пошел прочь.


                ***

Вот уже несколько часов, как Максим бесцельно бродил по городу. Он окончательно принял решение, и теперь обдумывал его.
Наверняка людям страшно уходить из жизни. Ему тоже было очень страшно, но не потому, что он не знал, что там, за границей жизни. Это он, как раз, знал. Ему было страшно, потому что его ждала преисподняя. Это он тоже знал, знал наверняка, ведь ему сообщили об этом из первых уст.

Прошло несколько дней с того самого утра, когда Максим проснулся в одной постели с другом и девушкой Мариной. Максим не мог забыть об этом, все больше впадая в ужас от понимания того, что он сделал. Он старался не смотреть на Юру, старался не встречаться, не говорить с ним.
Он догадывался, о чем думает друг, замечая это. Но Юрины мысли были ошибочны. Он не знал истинной причины переживаний Максима, он даже не мог предположить…

Звонок в дверь грохотом разорвал тишину и вырвал Максима из размышлений.
Не посмотрев в глазок, он открыл дверь.
Перед ним стоял незнакомый молодой человек, одетый в синие рваные джинсы и синий же тонкий свитер. Солнечные очки с дымчатыми стеклами почти скрывали глаза. Светлые волосы едва касались плеч. Незнакомец улыбался.
- Слушаю вас? – облокотившись на дверной косяк, спросил Максим.
- Здравствуйте! – продолжая улыбаться, начал блондин. – А мне нужен Юра!
- Его нет! Он будет минут через двадцать! – он попытался закрыть дверь, но незнакомец задержал ее рукой.
- Простите, могу я подождать? – мягко спросил он.
- Пожалуйста! – без колебаний ответил Максим, отходя в сторону и пропуская гостя. – Проходите в комнату!
Максим хотел было попросить не снимать обувь, но гость, похоже, и не собирался этого делать. Хмыкнув, Максим прошел вслед за незнакомцем.

Комната была светлой, но даже в свете казалась маленькой. Зеленый ковер прятал под собой древний исцарапанный паркет, коим застилали полы в советских квартирах.
Гость присел на край кресла и окинул взглядом комнату.
Старый сервант был заставлен хрусталем. Скорее всего, это было предметом гордости хозяев тогда, в те времена, когда хрусталь был неизменным символом достатка.
Впрочем, вся обстановка в комнате навевала мысли об СССР.

- Меня зовут Максим, - начал хозяин, усаживаясь на диван. – А вы кто?
- «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо!» (2)  - улыбнулся незнакомец. – Тебе нравится Гете, Астер?
Максим побледнел. Замешкавшись на секунду, он что-то бессвязно прошептал, после чего резко поднялся и, склонив голову, тихо поприветствовал гостя:
- Приветствую тебя, Люцифер!
- Оставь это имя, - отмахнулся дьявол. – Тебе известно, что я его недолюбливаю… Уж слишком много в нем света! Да садись ты уже!
- Зачем ты здесь, Темный Дух? – уважительно спросил Максим. – Зачем тебе понадобился Юрий?
- А он мне и не нужен, - удивленно ответил сатана и откинулся на спинку кресла.
- Но ты…
- Не мог же я позволить тебе расшаркиваться на лестничной площадке! – резонно заметил гость. – Нет, я к тебе, Астер! – он выдержал секундную паузу, прищурился и продолжил: «Расскажи мне, как это, - быть смертным? Ты уже более десяти лет здесь…»
- Иногда это приятно, - горько улыбнулся Астер, но тут же придал лицу серьезность. – Знаешь, Темный Дух, когда несколько тысяч лет назад я родился, я чувствовал себя другим. Знания приходят с опытом, а тогда у меня его не было.
Дьявол удовлетворенно кивнул, и Максим продолжил:
- Но уже тогда я знал, для чего рожден, и не было сомнений в предназначении. А смертные совершают какие-то поступки, не зная, для чего они это делают. Зло это или добродетель… Не важно, ибо есть цель, и все, что делают люди, они объясняют той целью. Но чаще всего ничем не объясняют. Смертные живут, проходя положенный им отрезок, и, по сути, считают, что сами творят свою судьбу. Они не признают вечность, не понимая ее, и не думая о ней. Ангелом я чувствовал себя частью мироздания, частью Абсолютной Силы, дарующей истинную свободу от всего, кроме добродетели. Сейчас же я не являюсь частью чего-либо. Я – это я, и нет мне дела до того, что происходит не вокруг меня. Есть маленький квадрат, в котором я живу и не могу зайти за очерченное этим квадратом пространство. Да и не стремлюсь вовсе. Одним словом, я не чувствую себя частью Всего, я чувствую себя этим Всем, и моя вечность закончится в тот миг, когда умрет мое тело. А могу я задать вопрос?
- Задавай! – сатана махнул рукой, подбадривая Максима.
- Скажи мне, Великий Дух, много ли наказаний существует для оступившихся слуг Света и Тьмы? Для ангелов и демонов?
- Очень много, - уголком рта улыбнулся дьявол.
- И мое – самое страшное?

Он помнил, как его изгнали из рая. Тогда ангел знал, что вымолил не слишком страшное наказание. Но сейчас он не был уверен в этом.

Он висел в воздухе, склонив голову и закрыв глаза. Прямые черные волосы неровно падали на лицо, закрывая его до самого подбородка. Струйки крови падали с губ и, скатываясь по золотистой груди, исчезали.
Ангел шептал что-то невнятное, едва шевеля губами, и шепот его таял в громогласном эхо, рождающимся от гневного гласа Гердоса.
- Ты, слуга, ослушался и не исполнил воли Моей! Ты не пошел тропою Абсолютного Света, проложенной Мною! Ты не то говорил, и речами своими погубил ты тысячи жизней. Ты, ангел, несущий истину людям, ты обманул их! Будешь наказан ты по воле Господа вашего!
- Господи, я сказал лишь правду! – пытался оправдаться ангел.
- Ты сказал свою правду, забыв, что истина лишь в моих устах! Ты будешь наказан за ту каплю, что разделяет правду твою и истину подлинную! За то, что поверил себе в сомнении о Боге своем!
- Прости меня, Отец мой! – шептал ангел. – Прости, Господи! Осознаю всю вину и молю о прощении Твоем!
Гердос молчал, гневно смотря на ангела, непрерывно шепчущего мольбы о прощении.
Наконец, лицо Бога смягчилось, и Он ответил:
- За осознание свое не будешь низвергнут ты в пропасть вечную. Но будешь отправлен ты в мир людей в обличии человеческом. Будешь помнить ты происхождение свое Небесное, но лишен ты будешь сути своей изначальной. И не будет чуждо тебе ничто людское. И грехи, и прегрешения искушать будут на земле тебя. И, покинув тело человеческое, предстанет душа твоя перед Судом для решения. Но каждый из грехов твоих приумножится втрое. И перевесят грехи – отправишься в Царство Нечистого. Выдержишь – уйдет душа твоя в сады райские. Да будет так!
Как только Господь произнес последние слова, ангел упал на пол и исчез совсем.
В зале воцарилось молчание, и лишь тихий плач ангелов, сидящих у ног Гердоса, нарушал тишину.

- Ну что ты, слуга! – рассмеялся гость, выдернув Астера из воспоминаний. – Тебе подарили выбор: добродетель или грех. Тебе очень повезло, будь уверен в этом!
- А какое наказание самое страшное? – не унимался Астер.
- Тебе не положено этого знать, но, уверяю тебя, с этим наказанием тебе повезло! И все же, я здесь за другим!
Максим вздрогнул, а дьявол между тем продолжал:
- Тебе нравится быть смертным?
- Нет!
- Тогда радуйся, ты скоро покинешь этот мир!
- Меня простили? – вскочил ангел.
- Конечно, нет! – фыркнул Лукавый. – Просто ты скоро умрешь. Ты ведь знаешь это?
- Да, у меня СПИД!
- Ну вот! – удовлетворенно сказал дьявол. – Кстати… А ты сказал кому-нибудь об этом?
- Нет!
- Почему же? – он удивленно посмотрел на Астера.
- Я хочу спокойно прожить оставшееся время. Люди будут сторониться меня. Так ведь?
- Пожалуй, ты прав! При этом, смею заметить, ты, зная о своей болезни, - дьявол замешкался, ища нужное обозначение. – Вступил в половую связь с двумя лицами. С мужчиной и с женщиной. Ты не находишь, что стал человеком окончательно?
Максим продолжал молчать.
- Это грех, Астер, и тебе это известно! Но смею тебя заверить, что этот грех покажется тебе ничтожно малым перед чувством собственной вины. Ты заразил двоих смертельной болезнью! – дьявол посмотрел на испуганное лицо Астера и продолжил: «Да, заразил, поверь мне! Они оба умрут! Но прежде заразят еще многих людей. Ты снова совершил ошибку, ангел! Ну да ладно, я, собственно, и приходил, чтобы удостовериться в том, что ты знаешь о скорой смерти твоего тела, и посмотреть на тебя. М-да! – сатана встал с кресла. - Мне пора. Прощай, Максим!»
- Постой, Дух Зла! Куда я попаду, в рай или в ад? – Максим умоляюще посмотрел на гостя.
- Конечно, а ад! – удивился дьявол. – Ты сомневался в этом? Смешной мальчик! Ты попадешь в ад, и никакое дело, направленное на добродетель, не сможет изменить твоей судьбы. Впрочем, никакой другой грех не ухудшит твоей участи! До свидания, Астер!
С этими словами он исчез, оставив на лице Максима смешанные чувства страха, вины, определенности.
Он оставил ангела в смятении, и в голове Максима гремела мысль:
«…грех покажется тебе ничтожно малым перед чувством собственной вины… никакой другой грех не ухудшит твоей участи… никакая добродетель не сможет изменить твоей судьбы… никакой другой грех не ухудшит…»
Астер закрыл голову руками и заплакал.
_____________________________________________
(2) Иоганн Вольфганг фон Гёте, "Фауст".

                ***

Парк был закрыт, и Максиму пришлось обходить. Он прошел мимо кинотеатра «Варшава», в том месте, где парк не был обнесен забором.
Именно в этом месте он оказался одиннадцать лет назад, когда умер на Небесах и воскрес в этом мире. Тогда ему было так страшно, почти так же, как сейчас. Только тогда была надежда, сейчас же надежда умерла, оставив лишь веру, безграничную веру в Господа.
Максим сидел на лавочке и тихо плакал, поглаживая дуло пистолета.
Ветер трепал листву и его волосы, но он не обращал на это никакого внимания. Его волновало лишь будущее. Точнее то, что случится, как только пуля прошьет тонкие ткани его нёба и взорвет огнем его голову.
Сначала он думал, что Люцифер мог солгать, но позже понял, что тот сказал правду. Это была правда, ведь он убил, опять убил стольких людей.
Ветер поднял дорожную пыль, у Максима начало резать глаза.
Наконец, он решился и, протерев глаза, еще раз посмотрел на пистолет, а потом осторожно, испуганно вложил дуло в свои губы.
- Стой! – крикнул Странник, увидев Максима. – Подожди! Не делай этого!
Максим вздрогнул.

Всю дорогу Странник рассуждал о своей участи, о дороге, которую он выбрал, о добре, которое нес людям.
«Ведь если подумать, - размышлял юноша. – Добро часто скрывается в потемках зла. Вот сейчас, с этим мальчиком… Если я убью его и уберегу тем самым его душу, уберегу его от греха, будет ли это добром? И смогу ли я совершить то зло, коим является убийство, во имя спасения невинного? Ведь Господь сжег Содом, Гоморру, искоренив грех, и тем самым спас души тех, кто мог бы начать упиваться этим грехом. И послал же Господь сына Своего на смерть, дабы обернуть людей к истинной вере. Так значит, зло, обреченное послужить добру, становится добром? Я, конечно, не Господь, - усмехнулся про себя Странник. - …но ведь Он несет истину, а значит я должен ее постичь, творя добро от Его имени!»

Странник с Маркусом подбежали к скамейке, на которой сидел Максим, все так же удерживая пистолет, дуло которого было у него во рту.
- Подожди! – с одышкой сказал Странник. – Давай поговорим!
Странник посмотрел на часы. У него оставалось меньше десяти минут, и он принялся убеждать Максима не делать этого.
Собирался дождь. Вдалеке сверкнула молния, а через несколько секунд грянул гром.
Оставалось совсем чуть-чуть, и Странник, поняв, что это последний шанс, крикнул:
- Не нужно! Это же большой грех! – но его голос утонул в раскатах грома, заглушивших звук выстрела, разорвавшего мысли Максима и погасившего свет в его глазах.

Тело Максима как-то неуклюже лежало на скамейке. Пистолет лежал рядом, упавший в тот момент, когда лоб Максима пронзила пуля, выпущенная Странником.
Все закончилось так быстро.
Дождь смывал кровь, а вместе с ней и обличие беса, который превращался в темноволосого юношу, челка которого становилась белоснежной. С легкой улыбкой он смотрел на мертвого мальчика.
- Вот ты и проиграл, Юноша с печальными глазами! – спокойно заметил Маркус, не глядя на Странника.
Странник непонимающе смотрел на беса, но взгляд его был отрешенным.
Лишь спустя секунду он понял, что исчезает, просто растворяется в воздухе. Его душа не улетала, она просто уходила куда-то, забирая с собой и тело, и пистолет, который Странник продолжал сжимать в руке.
Когда Странник исчез, Маркус в последний раз взглянул на тело, что лежало на лавочке и, вздохнув, пошел прочь из парка.
Он не стал обходить, а, убедившись, что никого нет рядом, просто прошел сквозь забор.
Улица была пуста. По Ленинградскому шоссе изредка проезжали автомобили. Москва перестала быть шумной здесь. Москва ушла в центральные переулки.
И лишь одинокая фигурка девушки, оглядываясь, спешила домой, где ее ждали родители. Она припозднилась на Дне рождения подруги, и сейчас хотела лишь как можно скорее уйти с пустынной неприветливой улицы.
Маркус смотрел на эту девочку, хорошую, светлую девочку, которой почти через месяц исполнится пятнадцать. Но он знал, что праздника не будет, ведь ровно через одиннадцать минут девочку задушат, а после изнасилуют в ее же подъезде.
Отсутствующим взглядом Маркус проводил девочку, сворачивающую во двор, и двинулся к подземному переходу на другую сторону шоссе.
Дойдя до середины, Маркус оглянулся и, убедившись, что переход пуст, растворился в воздухе.   
 

                Эпилог

Впереди сияли огни теплоходов, совершающих ночные прогулки по заливу.
Тихий шелест волн, накатывающихся на песок, тепло ласкал слух. Ночное море было черным и серебряными, и золотыми пятнами отражало огни городской набережной, круглосуточно смеющейся, гостеприимно принимая туристов.
Он сидел в шезлонге так близко к морю, что нагретая солнцем, а сейчас уже остывающая вода могла бы намочить его ноги, если бы они лежали на песке.
Он не знал, как попал сюда, на этот пляж, где сейчас, кроме него, никого не было, и лишь шеренга пустых шезлонгов указывала на частое скопление людей.
Последним воспоминанием был выстрел и спокойные глаза Маркуса, не смотрящие на него. Нет, вряд ли он не смотрел на него из-за вины, обиды… Он просто не смотрел на того, кто уже не нужен, не интересен; на того, кто проиграл. Ведь судят лишь проигравших, а победителей, как известно, никогда!
Единственное, чего не мог понять Странник, так это – что он делает на этом пляже?! Почему он не в аду? И где, собственно, тот, с кем он когда-то, очень давно, заключил Договор?
Это сейчас больше всего интересовало Странника. Не был этот город на побережье похож на преисподнюю.
- Ты не прав! – прозвучало громом, и Странник, подскочив от неожиданности, обернулся.
На соседнем шезлонге сидел бледный юноша, перебирающий в руке четки. Тот самый юноша, которого он убил там, в Москве. Тот самый юноша, ради спасения которого он взял грех на себя.
- Ты не прав, - повторил юноша. – Это и есть ад! Твой ад! Впрочем, и мой где-то рядом…
- Я не понимаю, - удивился Странник. – Что это значит? Почему я здесь? Почему ты рядом?
- Ты совершил преступление перед Богом, убив меня, и попал в ад. Это… - юноша обвел рукой, показывая на город. – Это и есть твой ад, это твое наказание!
- Если наказание, то почему мне не явился Злой Дух, чтобы известить об этом? Кто ты?
- Меня зовут Астер. И злой дух перед тобой… В каждом из нас есть Дьявол! – философски заметил юноша.
- Я не понимаю! Не понимаю, как ты можешь быть злым духом… Ведь я убил тебя! Да и, если я попал в ад… Ты не можешь быть злым духом? – умоляюще спросил Странник.
- Тебя обманули, Юноша с печальными глазами! – усмехнулся Астер. – Я был ангелом, которого в наказание отправили смертным на землю. Я согрешил и не хотел жить. Но меня убил ты! – он сочувственно посмотрел на Странника. – Я бы все равно попал в ад, а так… Так мы оба в здесь!
Странник опустил голову и отсутствующим взглядом посмотрел на песок. Да, его обхитрили! Его поймали на его же добродетели.
«Бог слеп, - думал Странник. – Если Он видит лишь средства, необходимые для той цели, к которой идешь. Да, Он забывает об этой цели, коей в моем случае было спасение, была добродетель, жертвование собой ради души праведника!»
- Только ад у нас с тобой разный! – продолжал Астер. – Я должен довести до тебя суть твоего наказания! – после этих слов он закрыл глаза и начал читать наизусть: «Твое наказание в тебе самом и в даре твоем! Отныне и навсегда возвращается тебе дар твой, но возвращается тебе и чаша искупления! И каждое дело доброе, как прежде, да превратится в каплю. Но бездонна будет чаша сия, и капля любая уйдет в землю!»
- Мне подарили вечную добродетель! – печально произнес Странник.   
- Да, - подтвердил Астер. – Тебе подарили то, чего ты когда-то хотел. И то, от чего ты хотел избавиться, убив меня. Ты получил все то, чего так хотел, и все то, что так ненавидел. А еще ты получил вечность!
- И это мой ад! – не слушая собеседника, продолжал Странник. – А где твой ад, Астер?
Астер опустил глаза и посмотрел на песок. Это длилось секунду, и вдруг он резко вскинул голову и устремил взгляд в черную бесконечность моря. Он искал там выходы в ту пустоту, что окружала его минуту назад, когда он так же, как почти одиннадцать лет назад, висел в воздухе и смотрел в бездну, уходящую вниз.

Все это было похоже на сон. На кошмар, повторяющийся вновь, и вновь.
Абсолютная пустота, обволакивающая его тело, уходила за горизонт. Там, вдали, сияло гигантское солнце, на фоне которого чернела огромная фигура Люцифера, держащего за руку Господа, чье сияние слепило даже на фоне огненного шара. Так судили слуг двух Великих Сил. Две противоположности становились одним целым, становились третьей силой; Свет смешивался с Тьмой, порождая Сумрак.
Казалось, прошли века, прежде чем в небо ударила безбрежность двух голосов, соединившихся во всепоглощающий унисон.
Великая Сумеречная Сила вынесла приговор:
«Слуга Божий Астер, рожденный из недр сердца Господа двадцать семь веков назад, дабы нести людям веру в бесконечную добродетель. Был изгнан в мир людей после того, как, ослушавшись Бога Истинного, поверг земли человеческие в хаос, испепеливший судьбы и унесший жизни земные великого множества тварей Божьих. Слуга, осквернивший семенем ядовитым сердца и души невинных. Астер, тебе отказано в прощении! Отныне и навечно оставлена тебе суть твоя, но отдана во служение Силе, противной природе твоей. Тебе дарована вечность, что обязан ты провести ангелом, превращающим любую добродетель во зло!»
Лицо Астера исказил ужас. Только теперь он начинал понимать, что за наказание его ждет. И наказание это вечно!
«Да будет так!» - прогремело в пустоте, после чего все сущее вокруг ангела начало рушиться. Осколки пространства резали его кожу и вырывали куски из его тела. Боль разрывала его и криком рвалась на свободу.
Когда все закончилось, он почувствовал на себе взгляд.
Судьи перестали быть Судьями и теперь приняли свой обычный вид. Ангел лежал на мраморных ступенях, покрытых его же кровью.
- Ты спрашивал о самом страшном наказании, Астер? – прищурился сатана. – Радуйся, слуга, тебе посчастливится самому узнать, каково оно! – улыбнулся Лукавый, поймав испепеляющий взгляд Гердоса.

Взгляд Астера стал проясняться.
- Где мой ад? Рядом с тобой! Мне вернули мою сущность. Я – ангел, обязанный служить Сатане! – он слегка замешкался, прежде чем продолжить. – И я буду вечно с тобой! Все твое добро никогда не осуществится, ибо мне предначертано возвращать все на круги своя. Вот мой ад!

Они не смотрели друг на друга. Они смотрели в уходящую морскую даль. Волны все так же шептали что-то у ног. Они шептали о чем-то очень далеком.
Это была какая-то древняя легенда, свидетелями которой волны стали когда-то. Они шептали, что был один глупец, вздумавший играть с Темными Силами. И всего лишь на секунду он поверил, что выиграл. Но именно в эту секунду разверзлись Небеса, и обрушилась на землю горящая сера, что сожгла века. Разбушевалась буря, и ветер, подняв на самую высоту, сбросил в бездонную пропасть всех тех, кому тот самый миг дал надежду. И этот миг надежды превратился в вечность. В вечность для проигравших.


                12.02.2007 г.