Эпос 300

Герои былых времен,
Воспетые в веках.
Мне слышан лязг мечей,  их звон
И крик застывший в облаках!
Спартанский царь и царь персидский,
Сошлись у огненных ворот.
И не было страшнее битвы,
Что помнит не один народ.
Как триста доблестных спартанцев,
А доблесть война, мастерство.
Стояли насмерть против войска,
Огромным морем, персов зло.
Три сотни, мало или много?
В сравнении и как сравнить?
А войско персов разбивалось,
Об волю, дух, как об гранит!
Стояли шаг, не отпуская,
Крушили полчища врагов
И славу в битве добывали,
Вперед на тысячу веков!
Они боролись не за жизни,
За честь и родину свою.
За дом, за жен, детей, отчизну,
За дух, что будет жить в раю.
Отряд факейцев, перед битвой,
Примкнул к великому царю.
И был вопрос у тех факейцев:
«Вас мало, это почему?»
Царь Леонид, взглянув упрямо,
Ответил так, задав вопрос:
«Скажите, пусть вас и не мало,
Какое ваше мастерство?»
Один сказал: «Я землепашец»
Другой промолвил: «Я пастух»
«Я скульптор», «А я виноделец,
Но четверо ведь стоит двух?»
И Леонид вдруг улыбнувшись,
Сказал, глядя своим в глаза:
«Скажите, положа на сердце,
Какая ваша есть судьба?»
И хором грянули раскаты,
Подняли копья небеса!
Все триста крикнули, как братья:
«Война! Война! Война! Война!»
«Так мало нас, скажите люди?
Кому охота умирать?
И я прошу вас быть подмогой,
Тылы от персов прикрывать»
Закрыв ущелье от нападок,
Чтоб  со спины не обошли,
Факейцы молча наблюдали,
Как персы на спартанцев шли.
И умирали, и не сотней,
А тысячей, и не одной.
Не день, не два, почти неделю,
Шел натиск вражеский и вой.
Спартанцы духа не теряли,
И веры в то, что не умрет -               
Их доблесть, честь в зените славы,
Что враг отступит и уйдет!
А Ксеркс,  царь  злобный, царь персидский.
Гордыней вознеся себя,
Не мог смириться, что те триста,
Сильнее чем его орда.
Он вышел на переговоры.
Спустился для себя как  Зевс.
И предложил: «Вы подчинитесь,
Не трону я ваш край небес.
И если преклонишь колени,
Великий войн Леонид!
То Греция твоя отныне,
Лишь я перед тобой велик!».
Ответил войн очень просто:
«Зачем мне Греция нужна,
Спартанец я, моя отчизна -
Вот воля, родина, судьба.
И лишь рабы колени клонят.
А мы свободны и вольны.
И ни когда враг не затронет,
Домов, детей, моей жены!»
И разозлившись, Ксеркс воскликнул:
«Я выжгу всю страну дотла!
Ни кто не вспомнит больше Спарты.
Я Бог! И имя мне война!»
Он кинул в бой своих «бессмертных»,
Элиту армии своей.
Элита пала, много мертвых.
Среди «бессмертных» и людей.
Погибли многие из триста.
Бой  многих  воинов  сгубил. 
Но не преступен  злобным  персам,
Дух Спарты, снова победил!
Факейцы в  битве показали,
Как хаос может помогать.
Бессмертных строй собой ломали!
А пленных, пленных здесь не брать!
Ошибка, боль и упущение.
Ошибку могут совершить,
Великие, и без сомнения-
Простые, так тому и быть.
Ведь разрешив факейцам драться-
Покинуть рубежи тылов,
Не знал царь, как он ошибался,
Но царь, он человек, не Бог!
Факейцы новость принесли,
Что заняты все их посты.
И окружение близко,
Но как узнали, предал кто?
Горбатый карлик, так хотел,
В боях быть и добиться славы.
А царь сказал : «Здесь твой удел,
Телесные лечить нам раны.
И если хочешь ты помочь,
То стань как мать, отец и дочь.
Для раненых в бою,
Тебя об этом лишь прошу».
Гордыня выше горбуна,
Как горб сломала ему душу.
А Ксеркс принял, обещал,
И обещанье не нарушил.
Он лишь одно просил взамен,
Трапу, чтоб взять спартанцев в плен.
И опустить их на колени,
Его, признав в богоявлении.
Желал не просто победить
И всех спартанцев перебить,
А дух и волю надломить-
Рабами быть, рабами жить.
Судьба, как колесо сломало.
Надежда рухнула с небес.
И Леонид сказал устало:
«Так выбрал всемогущий Зевс.
И если хочет кто уйти,
То торопитесь, близок враг.
Сомкнуться темные ряды,
Закроет небо черный стяг!
Вы донесите до людей,
О том, как мы все славно дрались!
За волю родины моей,
Спартанцы духом не сломались»!
Ушли факейцы, унося,
Рассказ о подвиге великом.
Что бы ни кто и ни когда,
Не стал забытым и безликим!
А Ксеркс  торжествовал!
«Сдавайтесь»!- грозно  перс  кричал.
Нацелен стрел огромный шквал.
Час окружения настал.
«Богоподобный, лучезарный
И всемогущий господин,
Дарует всем спартанцам жизнь!
Свое копье на землю, скинь!
И опустившись на колени,
Проси о милости прощенья!»
Шлем жмет царю, он бросил шлем.
И щит ему уже не нужен.
А перс кричал: «ты брось копье!
Будь перед Богом безоружен!»
Копье упало, царь упал.
И  стоя на коленях,
Он не просил пощады, знал,
Что молиться не о спасении.
О чем  все мысли и душа,
В последний миг у человека.
О чем он думает скорбя,
И в небо смотрит век от века.
Молитва кончина, пора,
Нет страха, боли и пощады.
Вперед спартанцы, в бой, ура!
Нет лучшей для души награды!
Последний бой, он нас позвал.
Нет смерти, для души свобода!
Миг истины сейчас настал,
Мы вечно в памяти народа!

Давным  -  давно все это было.
Сказания былых времен.
Из уст в уста нам говорило,
Что дух не будет побежден!