Крылатое бремя...

Крылатое бремя повисло на шее
Безвольной голубкой, роняющей перья.
Ее трепыханья все тише, слабее.
Душа, увядая, все просит поверий.

И вяжет, все вяжет неясное чувство.
Что ночь ей ни скажет – от слов только грустно.
И бешенство крови от смеха снаружи…
Но нет сил ни спорить, ни скрыть свои уши.

И радостно вроде в чужом новом мире,
В родной несвободе, где сладостны гири.
Но сердце сжигает огонь отвращенья:
Продаться за счастье чужого влеченья…

Цепями на шее висят поцелуи…
Колдуй, Ворожея, уж хуже не будет!
Луна в поднебесье дорогу откроет,
И пес напоследок печально завоет…

Пусть терном царапают кожу укусы!
Сбегают от страсти своей только трусы!
Но вот на погосте не ей крест поставят…
И жизнь еще многим убийство отравит.

Темница бессмертья за дар сладкий плоти,
За сумерки счастья, за смерть всех, кто против…
Чудовище ночью, и трезвость к полудню…
Презренье к себе и ненависть к людям.

Теперь только полночь осталась для сердца,
Когда чья-то ревность ломает все дверцы,
Когда и голубка последний взгляд ночи,
Неласково, жутко вберет себе в очи.