На льду шероховатые движенья

А что же теперь,
Процарапанный шашками лед,
Шайбой рваных глотков,
Улетает телами в ворота.
И наметанный взлет,
С потерявшей границы частот,
На кумач мокрых шорт,
Волны криков несутся и рокот,
Подсекая вписать вратаря.
Распустить два крыла,
Закрутить свою клюшку метнув,
Будь - то винт самолетов,
Подымая давленья,
На лакмус упав языка.
Заглушает арбитров,
Хватающих за руки ропот,
Перепады напоров,
Пришедших визжанием в ушах.
Отойти на постой?
Разукрасить синдром,
Защищав территорию,
Собственных взглядов.
А потом объяв,
Вместе с сердцем достанут любовь,
В прокатившемся ролике
Красочной теле рекламы.
Ну да ладно, хоть это оставьте для нас.
То сугубое, что так чуть прыгая бьется,
Там в нутри полыхает,
И стонет родная земля,
Что нам силы дает,
Для того,
Чтоб стремиться вперед,
И бороться.
Я шагаю туда где пульсируют дни,
Моей бытности и представлений о прошлом,
Так и здесь,
По Нью Йоркским бульварам комки собирая еды,
По приютам, подъездам,
Настилам, пескам бездорожья.
Здесь есть многое,
Что мне напомнит предметов труды,
Заводя по степенному сроку,
К преддверью подножья развязки.
А на льду пролетает,
Теряя в манжетах себя,
Незаконченный слух,
Кем-то начатой в нас неувязки,
Ну, да что говорить,
Гаги выточить в блеск,
Раскаленного жатвой металла,
И впивая во льды,
Вызывающий ужасы треск,
Словно Чириков сдавленный киль,
Льдами диких широт
В бледном блеске снегов океана.
Оставаясь излить,
Возникающий спрос,
К не дошедшим до нас мемуарам.
Заплывает в Охотска засаленный рыбою порт.
Швартовой отбивает по склянкам приказ капитана.
Перед тем как наткнувшись на айсберг,
Его прорубить,
И поплыть, отдавая шварты,
В неизвестности зыбкую яму,
Азиатских широт наложивши на карте размер,
Посмотреть на куски, обивающих палубу волн,
Полу сонных курганов.