Окрошка

         ОКРОШКА
                Посвящается обожаемому Дедушке-Кононенко Андрею Антоновичу

                (Отрывок из"Легенды и мифы Древней Люсинды"

- Значит, меня обманул сам дедушка? - взвыла внучка!
  Обескураженные взрослые молчали, а она рыдала пуще прежнего, заполняя собой всё вокруг!
- Мой де-дедушка! Мой любимый де-душка... - она особо выделяла это сладкое "дедушка". - А я поверила!... Я пожалела вас... Я... А вы... Вы........ Ты, дедушка, мне больше не друг!...Это я - маленькая фантазёрка! А ты...ты...  Большой врун. -

    Люська выпалила эту словесную очередь и выбежала во двор, прячась от всех в зарослях декоративного винограда, опоясывающего по всему периметру  двор.. Пряталась долго, не отзываясь ни на чьи голоса, но потом стало жалко бабушку, которая, причитая, выходила на поиски внучки. И пришлось выдать свой потайной уголок, тщательно замаскированный под  довольно-таки вместительный шалашик, где можно было играть во всевозможные игры.

     Наступил обеденный час. Дедушка приготовил окрошку с самодельным квасом, и это его блюдо  всегда все хвалили. Как, впрочем, и всё остальное, что готовил сам дедушка после увольнения домработницы, в которой больше не было необходимости, так как дедушка, вышедший в отставку, не мог смириться с покоем и бесполезностью, а потому сам принял на себя домашние дела, в то время, как  бабушка была поглощена диссертацией и монографиями.

     В принципе, это был  первый настоящий бунт: маленький человечек возомнил себя жертвой взрослого обмана и решил разыграть идиотский спектакль! И потому вкус этой эпохальной окрошки девочка запомнила  на всю жизнь!
     В то время, как остальные члены семьи уже просили добавки, Люська с кислым видом ковырялась в тарелке. Сначала на это никто не обращал внимания, но в конце концов дедушка спросил
     - Почему ты, Люсенька, не ешь? Тебе что-то не нравится? -

     Она не стала долго раздумывать, и с умным видом пропищала:
     - По-моему, здесь не хватает соли.-

     Дедушка не сумел скрыть своего удивления, от чего его ярко-голубые глаза увеличились в два раза. Он подвинул в  сторону внучки чудесную солонку в форме   обезьянки, которая в одной лапке держала соль, а в другой - перец. Обезьянка всем своим  видом подтолкнула к дальнейшим  действиям, наведя на мысль, что только на соли не стоит останавливаться! Спокойным голосом   было предложено
     - Ну, посоли сама на своё усмотрение.. По своему вкусу. Только не переусердствуй, не перестарайся, слышишь? -
     Дедушка, казалось, уже понимал, как опытный военный, он предчувствовал наступление противника в нужном месте и в нужное время! Что за бесёнок поселился  в маленькой девчонке - одному Богу и ведомо! Но она сознательно взяла много соли и, неохотно помешав, зачерпнула фасонно самую малость окрошки, и с каким-то изощрённым недетским нахальством, талантливо перекривляя взрослую капризную женщину, заявила
     - А теперь, по-моему, здесь не хватает... сахара! -
     Дедушка принял  вызов! Остальные, молча, наблюдали, всё ещё улыбаясь, за  поединком, хотя в воздухе  уже начинало пахнуть грозой!
     - Ну что же... Теперь ты можешь добавить сахара... У каждого - свой вкус.-
     Он был добродушен, и еще давал возможность любимой  внучке отступить. Они встретились  глазами: его, лукаво прищуренные, не вылинявшие с возрастом, не ставшие мутными, а, наоборот, ставшие еще ярче и красивее при освещении лучами солнца, заглядывающего в обед в окна кухни, и внучкины - уже зазывные, слегка раскосые лисьи карие глазки с янтарным переливом, поблескивающие играющими   бликами, словно на водной глади, когда побегут мелкие волночки от слабого дуновения  ветра. Начиналась дуэль, красочно отражавшаяся в глазах, когда не  нужно  слов - всё и так ясно!

     Люська навалила много сахара в свою злосчастную окрошку, которая стала просто несъедобной. И тут бы  еще капитулировать, слукавить, что, мол, случайно, что  ошиблась, ну, на худой  конец, соврать, что просто не  хочется  есть! Но девочка геройски наступала, бесшабашно чеканя  по  слогам, загущая голос
     - Ты, де-душка, за-был .. сю-да  бро-сить... пер-ца!- Она не успела закончить или продолжить дальше свои разгорающиеся с треском мысли, как дедушка сам вложил  ей в руку  чёрный перец. Но уже через полминуты Люська в нарастающем остервенении человечека, простившегося с детством, потребовала перец красный!
     - Всё???!!! Или я еще что-нибудь забыл? - Дедушка сменил тон, и все вспомнили, что в клетчатой цветной рубашке, не застегнутой на верхние пуговицы, сидит не кто иной, как  командир полка, прошедший не одну войну, и словно заблестели на груди, уже переодетой в  парадный мундир, и орден Александра Невского, и Александра Суворова, и ордена Красной Звезды, и ордена Боевого Красного Знамени,и орден Отечественной войны первой степени, и иные многочисленные ордена и медали! Жена и дети молчали, и только внучка, словно шла в психическую атаку, как из вражеского репродуктора в стиле:"Русский Иван! Сдавайся! Тебя ждёт кусок сала, теплая постель и ласковая баба"... - вселяла в Деда мысль, что его дело - правое, и он победит это маленькое обнаглевшее существо, когда был смысл взрослому мужчине противостоять распоясанной девчонке!
Тучи сгустились. И у Люськи  стало намечаться отчаяние в некоторых нотках. Она уже мысленно представила, чем всё закончится: дедушка попросит не разговаривать  за  столом, предупредит  два контрольных раза, а потом, облизав молниеносно свою фронтовую тяжелую ложку, которую сохранил  до конца своих  дней, быстро щелкнет её по лбу - так было всегда, он успевал отметить сразу  несколько  лбов, если на его замечания не  реагировали внуки, а продолжали веселиться, болтать и нарушать дисциплин.  И каждый  раз все изумлялись его реакции, точности старого артиллериста! Потому  беспечная внучка настроилась просто на  шуточную шишку на  лбу, за которую ей потом  еще  и сладостей перепадёт, и сочувствия, и ласки от сердобольной бабушки. Но дедушка не предлагал  замолчать. Ложка  лежала. Он сидел, как  школьник за партой, сложив свои красивейшие  медвежьи ручищи. И только глаза выдавали, что  это еще всего лишь артподготовка, а основной  удар - впереди... Но девчонка  была храброй  внучкой своего  храброго Деда, и выдавила из себя опять по слогам, хотя упадничество  уже намечалось в голосе
     - Гор-чи-цы...-
     Бабушка запричитала  и до того, и после,- когда Люська опустила ложечку с ядреной горчицей в свою тарелку, а дедушка грозно свёл свои  густые светлые брови и прогудел  уже командным зычным, всё пробивающим голосом
     - Ну теперь-то окрошка готова к твоему употреблению или мы опять что-то  забыли? Любой Ваш каприз, мамзель, будет исполнен! -

     Двум смертям не бывать, а  одной - не миновать! Тогда обречённая  упрямая капризуля решила: умирать нужно с пафосом!
     - Теперь здесь не хватает уксуса,- отчеканила  быстро бойкая девчонка, окончательно поняв, что через минуту отступать  будет некуда. Вот она - жажда вожделенного подвига  сопротивления, как всё неожиданно получается! Всё  было так замечательно, и надо  же  было какой-то противненькой мыслишке  забраться  в  дурную голову, чтобы  враз всё перевернуть! Кто-то из   упрямых предков, пробравшихся в нутро самоуверенного ребёнка ,- не собирался  сдаваться. Он радовался, что  это маленькое существо приняло в себя, в свою  кровь ту закваску, которая потом уже, помимо воли, будет бродить, как  дрожжи, и избавиться от которой потом всегда и всем - ох, как нелегко!
     К несчастью для той ситуации, внучка  всегда много времени проводила с дедушкой  на  кухне, была  любознательна, спрашивая, что находится  в какой  бутылочке, баночке или коробочке. В истории с окрошкой эти  знания  сыграли роковую роль, потому, что, предоставив ей все выловленные из памяти ребёнка и заявленные  специи, окончательно вышедший  из  себя  дедушка, вынес приговор
     - А теперь ты, красотулечка Люлечка, лапотуленька внученька, ВСЁ ЭТО - съешь! И все твои защитники... пе-да-го-ги  тебе не помогут! Слышите все? И ваши Макаренко,.. и Ушинский,.. и даже Януш Корчак всем вам - не поможет!-

     Прозревшая  Люська, отчаянно вспомнив сказку "Карлик Нос", пролепетала:"Им-бирь...Им-бирь...", и  услышала, что дядя Владик сказал папе:"Ну это не спасёт, как  меня  спасли в горах два яка, когда я по дурости подругу Валю Кашину чеченцам около альнинистского лагеря продал!"... Папа не проронил ни одного слова на протяжении всей истории, и Люська понимала, что  папа изначально отвлекся на разговоры с дядей и пропустил момент, когда  ещё можно  было  вмешаться! Теперь же он просто показывал дочери, как должен  вести  себя сын по отношению к отцу. Люська знала,что папа  потом будет разбираться  с ней, ей  было  стыдно. Дедушка насильно вывел сопротивляющуюся  бабушку, начавшую выражать бессильный протест, который был не на словах, а выражался  утяжелением тела, цепляниями за встречные стулья и косяки дверей. Но Дед  закрыл дверь на защелку, не обращая внимания на бабушкины стоны, периодически переходящие в мычание. Он оставался непреклонен, хотя  она продолжала скрестись, как  упрямая кошка, в закрытые  двери.
  Гордая Люська не плакала - она решила молча и достойно принять муки за уже  осознанную дурь и спесь, она  решила мужественно выесть содержимое своей тарелки...

   (продолжение следует)