Если ко мне в гости...

Если ко мне в гости
вдруг
собрался православный священник, как друг,
я не перемываю современного православия кости...
Предвкушая нашу встречу,
я мысленно вхожу в светящийся генетически круг:
прапрадед, прадед, дед – каждый был небом привечен,
и последний из них сохранил его в круговороте колымских вьюг.
Отец не любил слова «поп»,
даже у Пушкина… Толоконный лоб,
живот, набитый даровыми блинами,
не соотносились с ясным умом,
добрым сердцем, натруженными руками
папиного отца, погибшего в 37-ом
в силу категорической неприемлемости отказа от веры.
Антихристами принятые меры,
реальностью лагерной Голгофы, мученической смертью
утвердили его кровную связь с непреданным Христом.
Я горжусь таким родством,
Я горжусь тем, что мой отец не отказался от отца,
Хотя сам суть: заблудшая овца,
Оправдают ли меня мои строфы? –
Переживите, проверьте.
У каждого свои химеры,
Свои голгофы,
Свои отношения со смертью.
Знанием моей высшей меры,
Хотя и уголовного толка,
Я утверждаю человека не овцеволка,
Не надсмотрщика и  даже – не гребца с галеры –
Если не ломал он последний кусок
Со словами «Держи, браток!».
Моя вера – сквозьцементный росток,
Увиденный мной воочью
Подрасстрельной ночью.
(Проверьте, маловеры!)
Быт самый серый,
Стражники – изуверы,
Приблатнённые гоши, геры
Объединённые моим восприятием в ипостась волчью,
Дух прорастал сквозь казённые ряды…
Человек сильнее беды,
Человек вне насилия –
Сквозь гефсиманские сады,
Набитые просыпающими небесный свет,
Идёт не на зов рога изобилия,
Но на зов мандельштамовской окарины
Из ереванской глины,
На зов флейты из воронежского чернозёма,
На зов зычный Божьей мученицы Марины,
Индивидуально постигая глубины
Всепрощающего, милосердного, не тычущего в глаз, окоёма –
Жиром не запатентованной выси.
Возможно, неправ, но мыслю:
Если не судить, обходиться без хитрости лисьей,
Каяться в грехах, выявленных не обросшим шерстью, своим сердцем,
Узнавать, встреченное в апостольских письмах –
С чувством единоверца,
Можно ощущать свою привеченность Божьим домом,
Не подползая к позолоченным хоромам,
Подчинённым
Новоиспечённым
Иродам.
Господи! Тебе сподручнее с Твоим громом
Судить выродков.
Я же, нижайший из низких,
Ощущаю в себе высоко несущую силу,
Когда хороший человек становится близким.
Обмануться нетрудно, но не устрашён риском,
Ибо стоит риска, небом духовного родства –
Побеждённая могила…
Во имя Отца,
Сына и Святого Духа,
Вне гордыни и хвастовства,
С надеждой на приумноженный свет,
Не волк и не овца,
Человеком встречая человека,
На пороге XXI века
От рождества Христова,
Вглядываясь в черты простого,
Хотелось бы, лица,
(Из множества примет
Именно эта для меня авторитет),
Произношу простое человеческое слово –
«Привет».
Если что не так – не суди сурово.
Может у тебя свой небесный секрет.
Так согни моё, не угодное Богу, в подкову,
Утверди любовью означенный приоритет,
Ибо, как посылал нам апостол Павел,
Из всех существующих от Бога правил
Правильнее любви, которой Он гвозди расплавил,
Не было, не будет и нет.
Скалами уверовавших гор
Над песками вопиющих пустынь
С тех до этих и далее пор –
Аминь!
И разбойник с креста,
Обращающий к пригвождённому Христу
Покаянную речь,
Удостаивается не лечь
Под карающий меч,
Но объять высоту
Крыльями, вырастающими из изувеченных плеч –
Истинная высота!
Верою спасается и тот, чья жизнь глазами мира,
Ибо выглядит убого,
Сиро,
Не  стоит и стеариновых свеч.
Но свой взгляд у Бога –
Слава Богу!
Храмом становится квартира,
В комнате своей закройся,
Молитва – лира
Под пальцами совести, продолжающей жечь…