Прочтите Крейцерову сонату

[Толстой Л.Н. Крейцерова соната/Толстой Л.Н. Рассказы. Повести. - М.: Дрофа, 2003. - С.86-161]

Под стук колес
смешенье лиц
заклинивает на разговор, -
беседу-блиц.

И среди тем,
хоть и не вновь,
всегда есть главная –
любовь.

Купец, приказчик, адвокат
и прочий люд
готов сказать наверняка,
что есть любовь и
что есть блуд.

- Действительно, как жить,
коль нет любви?
- А прежде было все не так!
- В жене главней всего:
да убоится мужа своего!
-Брак без любви безнравственен,
согласны?

Тут неожиданно попутчик страстный:
седой, с блестящими глазами
и нервным кашлем,
откликнулся на разговор,
услышав в нем
сплошнейший вздор.

«Что есть любовь?
И есть она ли?
Я не знаю.

Если любовь духовное сродство,
единство идеалов,
тогда зачем же лезть под одеяло?

Брак – средство для совокупления, не боле.
Муж и жена, приняв решение по доброй воле,
на деле через месяц ненавидят так друг друга,
что будто вовсе не супруги.
И стиснув челюсти до боли,
сняв маски,
совсем иные играют роли.

Я, Позднышев, который погубил жену свою,
со всей ответственностью это говорю.

Невинность потеряв в 15 лет,
не понимал, что это дурно.
Я следовал привычке века,
в том, что разврат
идет на пользу молодому человеку.

В итоге же, познавший женщину
для удовольствия –
навек испорченный блудник,
который ищет себе в жены
достопочтенную девицу.
Лишь на такой стремится он жениться
в угоду маменьке ее и теткам.

Любовь безнравственна!
В ее основе стройность тела,
обтянутого джерсИ,
фасон, наряды и духи,
открытость рук, грудей,
обтягивание зада.
Безвкусную одежду мужчина не простит,
и получается, что высший свет –
не свет, а дом терпимости.
Различий внешних просто нет.

И матушки, и девушки
зациклены на ловле жениха,
и для него одежды - вороха.
Всегда найти не трудно магазин
с товаром
для порабощения мужчин.

Из ста мужчин
едва один
был прежде не женат,
лишь пятьдесят средь них готовы
не видеть для своей измены
повод.

Поездка в церковь –
право на разврат;
медовый месяц –
стыд и скука.
Как только страсть удовлетворилась,
любовь куда-то испарилась.

В дальнейшем нарастает озлобление,
для женщины – беременность, кормление –
период, когда близость не нужна, вредна…
В животном мире это время воздержания,
но то, что предначертано скотине,
не вразуметь ни одному мужчине.

В итоге, вопреки природе,
жена должна одновременно быть
беременной, кормилицей, любовницей, -
и потому  за это начинает мстить.

Она – орудие и средство наслаждения;
ее удел: найти достойного мужчину,
родить ему в угоду сына,
стать совершеннейшей рабой –
и как ей выдержать такое.

В семье конфликты, ссоры из-за ничего,
слова, пропитанные ядом,
и тысячи различных планов,
как уничтожить это существо,
которое с тобой в постели рядом.

Все раздражало нас друг в друге:
как наливала чай, пила его, молчала,
чтобы ни делала, чего бы ни сказала -
все вызывало злобу;
затем короткие периоды любви,
и все опять сначала.

В разгаре этой обоюдной злобы,
лишь приглушаемой в минуты страсти,
вдруг в ее жизни появляется намек на счастье:
скрипач и музыка, которую они играли оба.

Они играли Крейцерову сонату,
и это было потрясение,
души заблудшей – просветление,
но ревность не подвластна объяснению.

Мгновенье не застало долго ждать,
я помню лиц их выражение,
и раскаленный изнутри
своим больным воображеньем
не внемлил никаким я заверениям.

«Добился своего, убил…»;
и только перед самой ее смертью
я увидал в ней человека
и понял, что я сотворил.

Каким ничтожным показалось
все то, что оскорбляло в ней меня.
И все ясней осознавалось,
что совершЕнное поправить
нигде, ничем и никогда нельзя.

И это было для меня открытие…
Прости!... Прощайте и простите».

Под стук колес
смешенье лиц
заклинивает на разговор, -
беседу-блиц.
И среди тем,
хоть и не вновь,
всегда есть главная –
любовь.