Белый дым

               

         «Огонь – планета, искры – месяцы,
          Мой век…
          А дым костра похож на лестницу
          Наверх!»  (Ольга Офицерова, «Осенний костер»)

                - Почему люди умирают?
                - Потому что они устают жить… (И.Аpт)

А дым костра похож на лестницу
Наверх.
А дым костра – флагшток предвестника
Победы.
Огонь сжигает островки
Уставших душ,
И разделяет нас и их –
Не нужных.               

Земных ночей не нужно
Света маяка,
Не нужно Пушкина
и Понтия Пилата.
Не нужно памяти
Неспелых лиц зарниц,
Забытых памятников,
И фронтовых петлиц.

А белый дым – он словно
Парусник Души.
Плывет кораблик, не спо-
собный согрешить.
Плывет кораблик мой
в небесно-синий Храм,
И снова дождь рекой
По восковым щекам.

А дым костра похож на лестницу
Наверх.
А дым костра – как нож над островом
Надежд…


На поезде СВ

На сонном поезде СВ               
Найду забытый полустанок          
«Привет, - шепчу ему, - Привет...», 
Сойду, прислушаюсь, останусь.
Останусь у желАННОЙ рощи,               
Чернявой и коротко стриженной,
И с Гумилевской Черной площади               
Уйду просить руки у вишен.

Здесь был, когда сочились ягоды,
С полвека и полгоря – больше,
Когда завистливыми взглядами
Судили "дерзкие" калоши.               
Когда наивны были, ветрены,
В лицо смеялись непогодам,
Когда нас жарили на вертеле
В глухих скворечниках Ягоды…

Вот зреет в облаке туманном
Заря Серебряного рока,
И пляшет муза Мандельштама
Под строевые ноты Блока…
Ложится бронзовый Акрополь
В ладонь с Волошинской лампадкой…
И я хотел быть белым тополем
И обнимать зарю украдкой.               

Простите, Боги и насмешники,
Не клюйте, вековые вороны,               
Что не нашел приют у грешников,
Что выбирал тропинки вольные.

Пустите на бульвары сонные
Мою серебряную душу,
Я прошепчу стихи не сорные,
И сердцем снова будут слушать.
И сердцем снова станут плакать –
Как будто пули в нем засели –
Над «белой ночью» Пастернака,   
Над рыжей Родиной Есенина…

Наш поезд мчится, он не спит.
Стучат колеса в ритм куплета.
И голос в рупоре хрипит:
«Мы – дети Золотого века!»