Анатолий Преловский. Явление любви

    Венок сонетов

I

Как бесценный символ веры,
как сверкающую плоть,
мне вручил любовь Господь,
где в затишье зреют ветры,

где судьба и случай вплоть
сходятся, где полумеры
меру могут побороть,
где одни миллионеры:

бедных нет среди влюбленных,
смертных тоже нет средь них.
Островком добра средь зла,

озерком в степях солёных
женский лик в душе возник -
в жизнь мою любовь вошла.

II

В жизнь мою любовь вошла
не за год иль два - за вечность
до меня, тогда как млечность
райская она была.

Пронизая бесконечность
мира, жаждою тепла
пробуждала человечность,
чтоб одушевлять тела.

Где любовь, там и светло,
там и жить совсем не страшно,
даже в неземные сферы

вознестись не тяжело.
Был для детства дан не зряшно
тёмный угол, быт мой серый.

III

Темный угол, быт мой серый -
это всё потом, потом.
А пока я жадным ртом
от источника пар серный

пью, возвысясь над хребтом
матери моей, она же
в молодом весёлом раже
плавает в бассейне том,

где рука моя скользнёт
по груди - и вдруг ожжётся,
а в глаза ударит мгла.

Так настал и мой черёд:
плоть ждала, когда очнётся, -
оживила до светла

IV

Оживила до светла
и до тьмы сплошной убила
мальчика во мне: была
жёсткой - нежность огрубила,

но от ласки не отбила,
не отмыла добела,
и во все колокола
молодая страсть трубила, -

вот что сделала со мной
ранняя любовь к познанью!
Не огонь в груди зажгла -

огнь! И ввергла в мир земной.
Может, вопреки желанью,
ничего не отняла.

V

Ничего не отняла
из богатств любовь, но долго
ждал я счастья, чтобы только
для меня свои крыла

ангельских раскрыв, взяла
женщина меня в полет, - настолько
был наивен, что прошла
юность вся в мечтах, без толка.

В книжную мою тюрьму
луч проник нежданно, грубо
руша мир трудов и бденья.

Я тогда искал, кому
подарить не только губы
из всего, чем сам владел я.

VI

Из того. чем сам владел я,
поделиться я хотел,
больше всякого заделья,
лишь душеобменом тел.

Сам себе предречь посмел,
сам себе поставил цель я:
обладать любовью - зелья
страсти отхлебнуть посмел.

Первой женщине моей
в сердце, в самой глубине, -
благодарность за уменье

сделать грубое нежней:
мир не подарила мне,
но расширила владенья.

VII

Но расширила владенья
опытом любви и слёз
эта страсть без вдохновенья,
эта мудрость невсерьёз.

А любовь, как опьяненье
брачной жизнью, мне привнёс
позже выбор мой - не грёз,
а заботы и служенья.

Но с дитя любви, в ком крылся
смысл тогдашний бытия,
жизнь сурово развела,

Хоть с любовью я простился,
с ней свилась стезя моя,
как сумела и смогла.

VIII

Как сумела и смогла,
вывелась из сердца боль,
и тогда моя любовь
тьму обличий приняла.

То прутом калёным жгла,
то любовь была как лёд,
то как облако светла,
то темна, как страсти гнёт.

Но не только увлекаться,
мыкаться с ней, прислоняться,
к ней - жалетъ и обнимать,

нет, любовь - как подвиг смелый,
может, равный жизни целой,
рано стал я понимать.

IX

Рано стал я понимать,
что любовь огромней страсти,
что в твоей, не в чьей-то власти
до нее себя поднять.

И как солнца луч в ненастье,
мне любовь взялась сиять
и учить, что мир создать
можно лишь вдвоём и в счастье.

Сорок лет я постигал,
в общем-то простое дело:
жить - как причащаться Богу.

Век двадцатый истекал,
в уши смена вех дудела:
жизнь и смерть неттодалеку!

X

Жизнь и смерть неподалёку
от тебя: как ни крути,
а придётся все же к сроку
все итоги подвести.

Много было на пути
перепутий, но дорогу
от любви и дальше, к Богу,
посчастливилось найти.

Через встречи и разлуки,
через горе и печаль,
через труд она идёт,

та дорога счастья, муки.
А ведь ничего не жаль,
если жить наотмашь, влёт.

XI

Если жить наотмашь, в лёт,
то забудешь, как трудиться,
и удачу, словно птицу -
влёт, твоя судьба собьёт.

Но когда с тобой идёт
вдоль по жизни мастерица
утишать то боль, то гнёт
уменьшать, - тогда трудиться

ради блага всех людей
будь здоров, не обессудь:
этим ты приближен к Богу.

Счастлив я в любви своей:
рано понял жизни суть.
Поздно понял подоплёку.

XII

Поздно понял подоплёку
бесконечного труда:
жизнь уходит в никуда,
в никогда - увы, не к Богу.

А любовь, как никогда,
тянет к своему истоку,
и все так же молода,
если пробует дорогу

то ладонью, то ступней,
то присядет, то взлетает:
норовит вперёд, вперёд...

Хочет быть тебе одной, -
на одну едва хватает
нежности, страстей, забот.

XIII

Нежности страстей, забот
нам природа даст в избытке,
чтобы не с одной попытки
познавать любовь: не год

и не два, и не по нитке
строить жизнь, а - как даёт
случай, чтобы в старом свитке
смысл письмён просечь и ход

возвышенья до любви.
Чем ещё нам чудо это
постигать и понимать,

если вечны меж людьми
поиски тепла и света,
где любовь родней, чем мать?

XIV

Где любовь родней, чем мать,
там забудь родство, но пробуй
сердцем друга понимать,
а любовь особой пробой

метить, если сам особый
путь прошёл, сумев познать
и себя в любви, и взять -
за себя добром, не злобой.

Вот и всё, что понял я
в гуще, в смуте бытия.
А чему я рад без меры -

это славить вновь и вновь
жизнь, как всех родов любовь,
как бесценный символ веры.

XV МАГИСТРАЛ

Как бесценный символ веры
в жизнь мою любовь вошла -
тёмный угол, быт мой серый
оживила до светла.

Ничего не отняла
из того, чем сам владел я,
но расширила владенья,
как сумела и смогла.

Рано стал я понимать:
жизнь и смерть неподалёку,
если жить наотмашь, влёт.

Поздно понял подоплёку
нежности, страстей, забот,
где любовь родней, чем мать.

2004