Как удержать...

Рифмованное переложение верлибра А.Тосса из "Стихов Марка"
в романе "Американская история"

Как удержать
внезапный ледоход,
вторженье знака времени в пространство,
хоть тяготеет чаще к постоянству 
их соразмерность?
Льдина, наперёд
что оторвалась, оттеснит другие
такие же, одни перемолов,
другие сжав – скрежещут пусть нагие!
Зловещ тот плот… Неужто все тела,
когда в воде приведены в движенье,
подвержены идее разрушенья?
Любимая, и ты бы так могла?!

И я, и расстоянье между нами
имеет сходство с джином.
Как цунами               
заглатывает неподвижный остров
с его подслеповатым маяком и,
притом, не только разрушая остов,
но и причинно-следственную связь:
и посылаемых сигналов вязь,
и сам корабль,
тем маяком влекомый,
победу празднуя, не тщится скрыть
своё коварство, равно как тиранство,
и я пытаюсь - чем мне это крыть? –
разрушить расстоянием пространство.

Как удержать,
когда протянешь руку –
и в воздух упираешься рукой?
Рука, узнав бессилие и скуку,
обвиснет разорвавшейся дугой,
не в силах фамильярности понять,
что к ней стремится ближе и на «ты»…
Ей чуткость пальцев трудно поменять
на ощущенье стылой пустоты:
и так она пригодна лишь для дела –
не для того, чтоб трогать тело
умело...
И, теряя чуткость пальцев,
себе напомним мы неандертальцев.

Как удержать,
когда вбирает взгляд
немые очертания предметов?
Я – так же растекающийся твой
плывущий взгляд
в себя вобрать не в силах,
ловя слова лишь:
«нет, так очень сильно,
пожалуйста, не надо».
 – Звук живой,
но всё размыто.
Явных нет границ:
смешенье тел и незнакомых лиц
и удивлённый страстностью
твой рот…

Когда сейчас всё так наоборот,
взгляд различает
безразлично-тупо
переднюю хромую ножку стула
и с отскочившей краской подоконник...
себя я ощущаю
как покойник,
и приподнявшаяся ввысь душа
скорбит, что незаметно, не дыша,
ей не войти
в покинутое тело…
И мой усталый взгляд,
стократ несмело,
тебя не свяжет с ярлыком «судьба».

Как удержать,
когда  косяк разлук
желание ночное стережёт?
Когда, смешавшись с темнотою, звук
явь  обнажит и сон не сбережёт?
Языческое  «вновь», как волхованье,
с другим сольётся «вновь» –
и без конца,
но губы постепенно забывают
все очертанья твоего лица…
Со мною одиночество срастётся,
уютной паутиною тепла
окутает и даже обовьётся,
как только ты могла…

И память попытается вернуть
всю неизбежность не разлук, а –
встреч,
и мозг начнёт нашёптывать и гнуть
сначала слово «путь», потом –
«сберечь».


Оригинал:


Разлука

                Как удержать,

                когда расстояние, врезаясь в пространство,

                расскалывает его на куски,

                невзирая на то, что оба они сродни,

                и в обыденной размеренной жизни

                даже создают ощущение постоянства?

                Это напоминает ледоход,

                когда уже оторвавшиеся льды

                перемалывают еще нетронутые,

                хотя и те и другие имеют одинаковую ледяную природу,

                это приводит к мысли,

                что тела, опущенные либо в воду,

                либо в другую субстанцию и находящиеся в движении,

                ориентированы на акцию разрушения.

                Так и я сам, так и расстояние между нами

                имеет сходство с отпущенным на волю цунами,

                обрушенное на неподвижный остров

                с одиноко брошенным там маяком,

                в результате, оставляя его не только разрушенным,

                но и вообще как бы ни при чем

                ни к проходящим кораблям, ни к мигающему свету...

                А потом,

                как бы празднуя свою удавшуюся победу,

                устремляется дальше,

                даже не пытаясь скрыть своего простого коварства...

                Так и я сам,

                так и расстояние между нами разрушает пространство.

                Как удержать,

                когда если протянешь руку,

                то упираешься в воздух?

                И рука, почувствовав бессилие и скуку

                бесформенной пустоты,

                которая давно перешла с тобой на фамильярное «ты»

                и пытается стать еше ближе,

                не хочет менять на нее уходящую чуткость пальцев.

                Чуткость, существующую теперь только

                для примитивного дела.

                Чуткость, давно разучившуюся трогать

                нежность твоего тела.

                И в этом предчувствуя схожесть своей судьбы

                с судьбой давно вымерших неондертальцев.

                Как удержать, когда взгляд выхватывает

                только конкретные очертания конкретных предметов

                и не может растечься по твоему

                тоже плывущему взгляду,

                выделяя только слова:

                «нет, нет, так очень сильно, пожалуйста, не надо».

                И отсутствие реальных границ

                позволяло ему вобрать в себя фантастическое

                смешение тел

                и никогда не виданных лиц,

                и еще приоткрытый в удивленной страстности рот...

                Но сейчас, когда все стало наоборот,

                и взгляд различает только переднюю ножку стола

                или плохо окрашенный подоконник,

                он чувствует себя,

                как чувствует покойник,

                вернее, как чувствует его чуть приподнявшаяся

                кверху душа,

                что больше, к сожалению, ей никогда

                не придется войти в это тело...

                Так и я, так и мой взгляд, пусть и несмело

                Уже не может соединить тебя со словом «судьба».

                Можно ли удержать,

                когда бесконечность разлук

                не рождает больше ночного желания.

                И любой, смешавшийся с ночью звук

                легко выводит сознание

                из ненужности снов.

                Когда слово «вновь»

                наслаивается на еще одно «вновь»

                и так без конца,

                и губы забывают черты твоего лица

                и боятся уже никогда не вспомнить. Когда

                одиночество настолько становится частью тебя,

                что даже окутывает уютом и паутиной тепла...

                Только тогда память пытается воскресить и вернуть

                неизбежность не только разлук, но и встреч,

                и мозг снова начинает нашептывать

                сначала слово «путь»,

                а потом «сберечь».